Идеальное — субъективный образ объективной реальности, т. е. отражение внешнего мира в формах деятельности человека, в формах его сознания и воли. Идеальное есть не индивидуально-психологический, тем более не физиологический факт, а факт общественно-исторический, продукт и форма духовного производства. Идеальное осуществляется в многообразных формах общественного сознания и воли человека как субъекта общественного производства материальной и духовной жизни. По характеристике Маркса, «…идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней»[1].
Последовательно материалистическое решение проблемы идеального впервые было разработано Марксом и Энгельсом на основе критического преодоления объективно-идеалистической концепции (непосредственно Гегеля), с одной стороны, и созерцательно-материалистической теории отражения (Фейербах) — с другой, с точки зрения чувственно-предметной деятельности общественного человека. Основные принципы решения были впервые сформулированы Марксом в «Тезисах о Фейербахе» (1845).
Все многообразные формы решения проблемы идеального в истории философии тяготеют к двум полюсам — к материалистическому и идеалистическому ее пониманию. Домарксистский материализм, справедливо отвергая спиритуалистические и дуалистические представления об идеальном как об особой субстанции, противостоящей материальному миру, рассматривал идеальное как образ, как отражение одного материального тела в другом материальном теле, т. е. как атрибут, функцию особым образом организованной материи. Это общематериалистическое понимание природы идеального составляющее существо линии Демокрита — Спинозы — Дидро — Фейербаха, независимо от вариантов его конкретизации у отдельных материалистов, послужило отправной точкой и для марксистско-ленинского решения проблемы. Слабые стороны домарксистского материализма, выступавшие у французских материалистов (особенно у Кабаниса, Ламетри) и позже у Фейербаха в виде тенденции и принявшие в середине 19 в. самостоятельный образ так называемого вульгарного материализма (Бюхнер, Фогт, Молешотт и др.), были связаны с неисторическим антропологически-натуралистическим пониманием природы человека и вели к сближению и в конечном счете — к прямому отождествлению идеального с материальными нервно-физиологическими структурами мозга и их отправлениями. Старый материализм исходил из понимания человека как части природы, но, не доводя материализм до истории, не мог понять человека со всеми его особенностями как продукт труда, преобразующего как внешний мир, так и самого человека. Идеальное в силу этого и не могло быть понято как результат и деятельная функция трудовой, чувственно-предметной деятельности общественного человека, — как образ внешнего мира, возникающий в мыслящем теле не в виде результата пассивного созерцания, а как продукт и форма активного преобразования природы (как внешней, так и природы самого человека) трудом поколений, сменяющих друг друга в ходе исторического развития. Поэтому главное преобразование, которое Маркс и Энгельс внесли в материалистическое понимание природы идеального касалось прежде всего активной стороны отношений мыслящего человека к природе, т. е. того аспекта, который до этого развивался преимущественно, по выражению Ленина, «умным» идеализмом, — линией Платона — Фихте — Гегеля, абстрактно-односторонне, идеалистически выпятивших эту сторону дела.
Основной факт, на почве которого выросли классические системы объективного идеализма, — это действительный факт независимости совокупной культуры человечества и форм ее организации от отдельного человека, и более широко — вообще превращение всеобщих продуктов человеческой деятельности (как материальной, так и духовной) в независимую от воли и сознания людей силу. Это «отчуждение» продукта деятельности и самых форм человеческой деятельности приводит к тому, что формы деятельности человека действительно противостоят отдельному лицу и навязываются ему силой внешней необходимости и потому могут представляться как силы и способности некоего сверхиндивидуального субъекта (бога, абсолютного духа, трансцендентального «Я», мирового разума и т. д.). Такое отчуждение лежит, как показал Маркс, в основе и религии, и идеализма. В обеих этих формах общественного сознания человек осознает свои собственные силы и способности, но осознает их под видом сил и способностей некоторого другого, нежели он сам, мистического существа. Это религиозно-философское отчуждение человеческих способностей вовсе не есть плод невежества или недомыслия, как думали французские материалисты и Фейербах, а есть своеобразное отражение реального факта — реального самоотчуждения человека в условиях стихийного развития общественных отношений, реального отношения индивида к общественно-человеческим способностям и формам деятельности в этих условиях. В форме религии и идеализма отражается факт независимости совокупной общественной культуры и форм ее организации от отдельного человека, и более широко — вообще превращение всеобщих продуктов общественного производства (как материального, так и духовного) в особую, противостоящую индивидам социальную силу, господствующую над их волей и сознанием. Именно по той причине, что «сама совместная деятельность возникает не добровольно, а стихийно», эта социальная сила и противостоит, а потому и «…представляется данным индивидам не как их собственная объединённая сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой, — напротив, последняя проходит теперь ряд фаз и ступеней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а наоборот, направляющих эту волю и это поведение»
