Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?
Ф. Ницше. Так говорил Заратустра
Она была обворожительна.
Ее золотисто-пепельные волосы игривым водопадом ниспадали на плечи. Глаза сверкали из-под челки, словно огромные аквамарины. Осиную талию перехватывал золотистый пояс. Упругие груди мечтали вырваться из глубокого декольте. Полураскрытые губы не позволяли думать ни о чем, кроме поцелуя.
Место за ее столиком было свободно.
Я подошел (Аполлон, Парис и Геракл в одном лице), подождал, пока произойдет синхронизация столиков, осторожно присел на казавшийся хрупким по сравнению с моим могучим телом стул.
— Вы кого-нибудь ждете?
— Кого-нибудь.
— Я уже пришел.
— Рада тебя видеть.
— Шампанское, джин с тоником, мартини?
— Вначале шампанское.
Ha столике красовались ваза с темно-красными розами и серебряное ведерко с запотевшей бутылкой. Девушка наполнила на две трети высокий узкий бокал, вопросительно посмотрела на меня.
— Я, с вашего позволения, выпью немного коньяку.
Я открыл бутылку «Наполеона», плеснул с полпальца темно-золотистой жидкости в широкий бокал из богемского стекла.
— За встречу. Пусть она станет незабываемой для нас обоих.
— Надеюсь, так и будет… Очень надеюсь! — многозначительно добавила девушка.
Мы чокнулись. Я выпил коньяк в два глотка, пристально глядя красавице в глаза. Она тоже не сводила с меня восторженного взгляда.
— Меня зовут Парис, — вежливо представился я, ставя бокал на столик.
— А меня — Афродита.
— Предлагаю выпить на брудершафт.
— Нет. Я не хочу братской дружбы. Давай выпьем за любовь.
Мы снова наполнили бокалы и снова опорожнили их. Афродита медленно приблизила ко мне лицо. Красиво очерченные губы, дрогнув, приоткрылись. Я, перегнувшись через столик, бережно поцеловал девушку.
Оркестр заиграл «Вернись, я все прощу!».
— Потанцуем? — предложил я.
— С удовольствием!
От соседних столиков к танцевальной площадке уже шли парочки, движимые половым инстинктом и стадным чувством. Я властно и решительно повел Афродиту в танце, стараясь никого не задеть ни плечом, ни взглядом.
Когда Каролина начала петь второй куплет, Афродита прижалась ко мне грудью и бедрами.
У нее была фигура топ-модели.
Нет, у нее была фигура Афродиты. И лицо — ее же.
И даже имя.
Мы вновь осторожно поцеловались.
— Поедем ко мне? — предложил я, едва танец кончился.
— А какой у тебя дом?
— У меня дворец, а не дом.
— Какой у тебя дворец? — терпеливо переспросила она.
— Роскошный! Великолепный! Чудесный!
— Типовой образец за тысячу двести баксов с мажордомом и полудюжиной слуг в шитых золотом ливреях?
— Вы у меня уже были? — удивился я.
— Все мужчины одинаковы, — зевнула Афродита. Я не остался в долгу.
— Все женщины тоже. Но вы… Я полюбил вас с первого взгляда! Другой такой девушки нет ни в вирте, ни во всем белом свете! Я предлагаю вам руку и сердце! Возьмите их и распоряжайтесь по своему усмотрению!
На глазах у всего зала я опустился на одно колено и поцеловал подол ее платья. А поскольку платье было очень коротким, мой нос ткнулся в самый низ ее живота.
Кто-то засмеялся.
— Фигляр! — резко отстранилась она. — Еще одна такая шутка — и я залеплю вам пощечину!
— О, несравненная! О таком счастье я могу только мечтать!
Я выпрямился во весь свой немаленький рост, готовый к любым неожиданностям. Но Афродита улыбнулась, взяла меня за руку и повела к выходу.
— Куда мы идем?
— Ко мне, — просто сказала она. — Я живу не во дворце, но свой дом я построила сама.
— Вы — сами — построили — дом? — не поверил я.
— На досуге. В свободное от основной работы время, — подтвердила Афродита.
— А чем вы занимаетесь?
— Проектирую дворцы для таких неумех, как вы.
Однако…
Мы вошли в кабинку телепорта.
— Отвернитесь! — потребовала Афродита таким тоном, словно собиралась тут же снять платье.
Я послушно повернулся к ней спиной и даже заложил руки за голову, как это делают при аресте опасные преступники. Афродита набрала на пульте адрес, оценила мою позу, хмыкнула.
— Можете опустить руки. Приехали.
Выйдя из кабинки, мы очутились на…
Вернее, в…
Только через пару секунд я понял, что мы стоим на ковре, медленно плывущем среди облаков. Земля была далеко внизу. Я подошел к краю ковра и отшатнулся.
— И это вы называете домом?
— Здесь не бывает дождя и снега. Сюда не могут попасть дикие звери и те, кого я не пригласила в гости. Я чувствую себя на ковре в безопасности, мне здесь тепло и уютно. Чем не дом?
Эта непостижимая женская логика…
— Выпьете что-нибудь?
— С удовольствием!
Не в, а на одном углу ковра стоял бар, на другом — стандартный столик с разноцветными сторонами и два стула.
Афродита что-то проговорила вполголоса. На столике появилось уже знакомое мне ведерко с бутылкой шампанского. Я, вызвав все ту же бутылку «Наполеона», налил себе коньяку.
— За то, чтобы наша встреча стала незабываемой, — провозгласила Афродита.
— Я тебя никогда не забуду. — Мы выпили стоя.
— Потанцуем? — предложил я.
Отношения между полами за последние полтора десятка лет изменились кардинально. Они, собственно, упростились до неприличия. Но какие-то рудименты прежней чопорности сохранились. Мне, например, трудно, едва уединившись с незнакомой девушкой, сразу же начинать ее раздевать, а тем более сбрасывать одежду самому. Мне все еще нужна какая-то прелюдия, увертюра. Хотя некоторые, я знаю, запросто обходятся без нее.
