Лиза
Каково бывает цветам в душной оранжерее? Я думала, что знаю об этом прекрасно. У меня три сестры (надо ли уточнять, что я самая младшая из них?) и заботливые родители. Я всегда была эдакой маленькой принцессой в воздушных розовых платьях. Мне повязывали яркие банты, даже когда в том не было необходимости, мне запрещали состригать пшеничные кудри в школьные годы, а до восемнадцати лет я должна была приходить домой в восемь и ни минутой позже.
Не подумайте, что я жалуюсь. Не так уж плохо, когда у тебя заботливая семья. Но иногда мне начинало казаться, что я фарфоровая кукла, которую бояться даже достать из красивой коробки. Я и сама боялась, что разобьюсь, поэтому не слишком-то старалась постигать внешний мир: кое-как окончила школу, потом институт. Больше времени проводила дома за чтением французских романов, чем на улице. Но никого это не огорчало. Все говорили, что я скоро выскочу замуж, и жизнь устроится само собой. «Кому нужны аттестаты, когда у тебя такие ресницы?.. Вот только, Лизочка, не надо торопиться с выбором избранника!»
Когда мне исполнилось двадцать два, родители переехали в загородный дом, поближе к красотам природы. Все сестры к тому времени жили с мужьями в собственных квартирах, так что я наконец-то была предоставлена самой себе. Вдохнув глоток свободы полной грудью, я закрутила головокружительный роман с парнем из соседнего дома. То есть, это мне так казалось, что головокружительный. Сравнивать было не с чем. Но я с удовольствием и безрассудством, которое присуще только домашним девочкам, вырвавшимся из-под опеки, погрузилась в пучину страсти.
Пока он меня не бросил. Это стало настоящей неожиданностью. Я ревела, как сумасшедшая. Мое состояние было близко к помешательству. Я уже видела себя в белой комнате с мягкими стенами, выцарапывающей его имя на собственных запястьях. Но проснувшись очередным утром вдруг подумала, что разбиваться мое сердце кажется не собирается. А значит, я не стеклянная и переживу это. Сложнее было объяснить то же самое сестрам. Произошедшее заставило всех относится ко мне, словно к тяжело больной.
– Он ведь из такой хорошей семьи, я знаю его родителей! – бормотала безутешная Наташа, которая меня с ним и познакомила, – и надо же, обернулся таким подлецом!
– Ната, он хороший человек! – пробовала возразить я.
– Не говори так, был бы он хорошим, никогда не бросил бы нашу маленькую девочку! Ну ничего. И не таких исправляли.
Я поморщилась, как от зубной боли. Наташа тем временем сноровисто затолкнула в холодильник кастрюлю с куриным бульоном. Старшая из сестер и не принимает возражений. Я собиралась сказать ей, что не голодна и вообще сама в состоянии что-нибудь приготовить, но звонок телефона в коридоре отвлек внимание. Я бросилась к трубке.
– Да?
– Привет, – сказал Пашка. Я поняла, что мне еще больно слышать его голос. – Звоню извиниться. Знаешь, это было неправильно. Ты же такая милая, беззащитная! Мне плохо от того, что я сделал тебе больно! Ты не должна меня прощать, Лиза, я последний падонок, раз поступил так с тобой!
Я сглотнула. Заглянула на кухню, желая убедиться, что Ната все еще там, а не в темном переулке, держит нож возле горла моего бывшего парня.
– Это мои сестры тебя заставили сказать такое? – тихо спросила я.
– Нет… – он замялся. – Э… Ладно, да. Ты же все равно узнаешь. Но честно говоря, и самому неловко, что так вышло…
– Достаточно, – прервала я поток излияний. Слушать все это было неприятно. Я попрощалась и нажала «отбой».
– Ну, сестрички, блин!..
– Ты что-то сказала? – донеслось из кухни.
– Нет, ничего.
Я вошла на кухню. Наташа закончила с бульоном и теперь отскабливала и без того чистую раковину.
– Кто звонил? – невинно поинтересовалась она. Я не стала отпираться.
– Пашка.
Сестра удовлетворенно кивнула:
– Раскаялся, наконец?
Я уперла руки в бока, пытаясь отстоять свою позицию.
– Не очень-то красиво заставлять его позвонить!
– Он еще на коленях к тебе приползет, будет умолять, чтобы впустила, – довольно улыбнулась Наташа.
Меня, кажется, никто не слышал. Я покачала головой.
На следующее утро телефонный звонок на мелкие клочки разорвал красочный сон. Я нехотя открыла глаза и нашарила мобильный на тумбочке.
– Привет, ты как?
Это опять был Пашка, и еще даже толком не проснувшись, я поняла, что начинаю злиться.
– Хорошо. А ты?
– Я? Э-э-э… Нормально, – растерялся он.
– Вот и замечательно! Ты не мог бы больше не звонить сюда?
– Я просто хотел…
Но что он там хотел, я выслушивать не стала, а просто повесила трубку. Может быть я веду себя не красиво, но… А, к черту все это!
Я встала, умылась, заварила кофе. Забралась на стул с ногами и обняла ладонью источающую пар чашку, разглядывая двор за окном. Так, и какие у меня на сегодня планы?
Планов не было, как не было и работы.
Когда-то я грезила журналистикой: беготня по городу, интервью, расследования. Но многочисленные родственники настойчиво и неуклонно объясняли, что девочки с кудряшками не созданы для подобной профессии. Что криминальная журналистика опасна, а глянцевая развращает. В итоге меня пристроили в интернет-журнал для женщин, где мне надлежало писать заказные статьи не выходя из дома. Работы было немного и денег не много, но чего хватало, так это свободного времени.
