Это случилось в четверг, в самый разгар осени, в 17.27. Погода в тот день стояла ненастная, и я впервые за несколько недель выбралась из дома.
— К посадочной платформе номер один прибывает пригородный электропоезд, следующий до станции «Кингс-Кросс Сент-Панкрас». Просим в целях безопасности не заступать за желтую линию.
Я на всякий случай отошла подальше. Слишком уж манил к себе край платформы.
Люди толкались на перроне. Не успел поезд замедлить ход, как они гурьбой ринулись к дверям. В час пик сложно оставаться приличным человеком. Нам всем есть куда спешить.
Двери с шипением разошлись. Толпа хлынула внутрь.
Вагон набился до отказа, но я успела заприметить свободное местечко в заднем ряду, возле окна, и плюхнулась на сиденье прежде, чем меня опередили.
В груди было тесно, воздуха не хватало. Пришлось глубоко вдохнуть, следя за дыханием. Не помогло.
Зиба, не распускай сопли. Возьми себя в руки! Вечер и без того предстоит непростой.
— Осторожно, двери закрываются. Поезд следует до станции «Кингс-Кросс Сент-Панкрас».
В вагоне изрядно воняло — то ли горелым мусором, то ли гнилыми фруктами. Скривив нос, я огляделась, чтобы сориентироваться на месте и унять тревогу. Мой прежний психотерапевт называл это стратегией выживания.
Из прохода между рядами на меня глядел мужчина. С короткой стрижкой, рукава рубашки отутюжены до бритвенно-острых складок. Галстук завязан туго, под самое горло. Мужчина явно был взволнован и даже взвинчен, судя по тому, как он дергал лицевыми мышцами и часто моргал.
Через несколько рядов сидел парень, весь в кистозных прыщах, с впалыми щеками и гнилыми зубами. Он нервно теребил руки и ковырял ногтями ранки на коже. Все симптомы — и физические, и поведенческие — указывали на метамфетаминовую зависимость. Перехватив мой взгляд, парень отвернулся.
Наркотики — не мой профиль, но я кое-чего набралась у Дункана, когда тот перешел в отдел нравов, или, как его сейчас называют, «эскадэ-девять». Наркоманы почти все как один судимые. И психологический портрет у них будто под копирку: паранойя, тяга к насилию, бессонница, галлюцинации… Хотя, если не слишком увлекаться наркотой, на первое время можно сохранить подобие здравого рассудка.
Напротив сидела дама лет шестидесяти с маленьким золотым крестиком на шее и браслетом из четок на запястье. Она читала последний выпуск «Метро», покусывая ноготь и качая вверх-вниз ногой. Нервничает, значит. Или, возможно, не рада новостям в газете. Я мельком взглянула на заголовки с обратной стороны листа.
Потом, сама не зная почему, присмотрелась к женщине внимательнее.
Распятие. Четки. Значит, католичка, свято верует в искупление и адские муки. Блузка застегнута под самое горло. Сумочка маленькая, без брендового клейма, с жесткими ручками и замком-кнопкой. Такие вещи выбирают люди, безразличные к статусу и не любящие выделяться в толпе. Одежда бежевых тонов — нейтральный цвет, выдающий стремление к одиночеству и изоляции. Я опустила взгляд на свой пиджак. Он был точно такого же цвета.
Итак, женщина норовит закрыться от окружающего мира. Видимо, когда-то ее предал близкий человек. С тех пор она предпочитает одиночество. А может, никогда не любила компанию.
Мы остановились на стрелке. Я привалилась боком к стене вагона и прижалась щекой к окну. За левым глазом свербело — начиналась мигрень. Стекло было холодным и немного унимало боль.
Снаружи все выглядело таким же серым, как и хмурое небо. Высокие стены, сплошь исписанные вульгарными граффити. Тоннели и стальные опоры мостов. Железнодорожные строения и паутина проводов. Все покрывал толстый слой сажи.
По соседнему пути загрохотал товарный поезд. Красно-желтый локомотив тащил десятка три гофрированных металлических контейнеров, разукрашенных надписями. Венчали вереницу восемь серебристых цистерн с логотипом «Шелл» на боку.
— Приносим извинения за задержку. Поезд отправляется.
Зевнув, я достала свой экземпляр «Метро», купленный на станции, и принялась листать газету.
Целых пять полос оказались посвящены годовщине со дня убийства Сэмюеля Кэтлина. Весь первый разворот занимали его школьные фотография, которые четверть века назад не сходили с газетных страниц.
На одном из снимков Сэмюель держал рюкзак, облепленный наклейками с динозаврами, и махал родителям бейсболкой. Фотографию сделали на автобусной остановке в тот день, когда мальчик впервые отправился в школу один.