Из письма командира разведывательно-штурмовой группы отряда специального назначения «Валдай» капитана Андрея Семеновича Дементьева своей матери Ольге Валентиновне:
«…и насчет дома не волнуйся. Никого не нанимай. Мне осталось служить всего ничего. Вернусь, перекрою крышу. А вообще, чего ты в деревню переехала? В городе все под рукой, в том числе поликлиника, аптека, больница, наконец, а что в Ухарево? Конечно, я понимаю, в Переславе одиноко, в деревне же сестра, родня. Но с сердцем, мам, шутить нельзя. Не дай бог вновь прихватит, когда «Скорая» приедет? Не скоро, потому как добираться далеко. Впрочем, дело, конечно, твое! Письмо приходится заканчивать, пора в наряд заступать. Приеду – наговоримся. Передавай привет всем нашим. В общем, целую, и теперь уже до встречи! Твой сын Андрей!»
Запечатав конверт, Дементьев вышел из палатки, передал письмо посыльному:
– Будет время, слетаешь к клубу, бросишь в ящик!
– Есть, товарищ капитан, но этот ящик всего два раза в неделю вскрывают. Теперь в пятницу.
– Почему два раза в неделю? Не пишут?
– Не-а! А чего писать, когда почти у каждого мобильник. Набрал номер и разговаривай, сколько захочешь, в режиме реального времени. А письмо пока напишешь, отправишь, дождешься ответа, месяц, если не больше, пройдет. Информация устареет, как уже устарела и сама почта.
– Какой у нас грамотный личный состав пошел! Куда до него командирам. Они тоже устарели. Сейчас только молодежь продвинутая, а остальные так себе, погулять вышли. Только мог бы додуматься, что в России до сих пор есть районы, где мобильная связь недоступна. Даже в центральных областях. Догнал?
– Так точно!
– И меньше рассуждай, больше за порядком следи. У урны окурки собери и подмети место построения!
– Есть, товарищ капитан!
Дементьев направился к спортивному городку, где его заместитель старший лейтенант Игорь Коробов проводил с личным составом группы занятия по физической подготовке. Вышел на аллею, увидел сидящую на скамейке медсестру санчасти, сержанта Надежду Дерник. Молодая женщина, закинув ногу на ногу, курила длинную тонкую сигарету. Увидев капитана, улыбнулась:
– Привет, Андрюша!
Дементьев ответил:
– Привет! Отдыхаешь?
Надежда выпустила вверх аккуратные кольца дыма:
– Тебя поджидаю!
– Вот как? С чего бы?
– Предложение хочу сделать.
– В смысле?
– Да нет, не руки и сердца. Это прерогатива мужчин. Просто вечерком, после отбоя, посидеть вместе. Выпить шампанского, расслабиться, как 9 мая, помнишь?
Дементьев помнил тот вечер и ту ночь с 9 на 10 мая, когда праздничное застолье в офицерском клубе закончилось тем, что он оказался в постели комнаты женской части общежития, где проживала медсестра. Он хорошо поддал на вечеринке, хотя ни пьяницей, ни даже умеренно пьющим человеком капитана назвать нельзя. Мог, конечно, выпить рюмку-другую, но либо в компании, либо для того, чтобы отогнать тоскливое состояние одиночества, иногда захватывающее боевого офицера, в свои 29 лет не создавшего семьи. Более того, не познавшего чувства любви. Ему нравились женщины, и он спал с ними, но затем прекращал отношения. Все было не то. А тот вечер праздника Дня Победы совпал с днем рождения его заместителя. За их столиком сидела и Дерник. Специально или нет, но она все время подливала Андрею водки. Последнее, что он помнил в тот вечер, так это тост за их отряд. Выпили стоя. А потом провал в памяти. Очнулся Андрей в незнакомой комнате, голым, в объятиях такой же обнаженной женщины. И только когда откинул ее длинные густые светлые волосы, узнал ночную подругу. Надежда проснулась. Сладко потянулась, положила голову на волосатую, крепкую грудь капитана, прошептав:
– Мне было так хорошо, Андрюша! Я еще никогда не получала такого наслаждения. Ты просто прелесть. А тебе понравилось со мной?
У Дементьева болела голова, мучила жажда. Он не нашел ничего лучшего, как спросить:
– А у нас что-то было?
Надежда подняла голову, в глазах читалось удивление. Впрочем, заметно смешанное с неискренностью:
– Да ты что, ничего не помнишь?
– Как попал сюда, не помню! И что было, если было, конечно, ночью, тоже. А как я попал к тебе?
– Здрасте! Что-то с памятью моей стало? Здесь помню, здесь не помню?
– Примерно так! И все же, как я попал к тебе?
Надежда вздохнула:
– А я-то думала… ладно, кавалер, слушай. Набрался ты хорошо, впрочем, я тоже. Танцевали. Ты все норовил схватить меня за задницу. Так прижимал к себе, что дышать нечем было. Позже за столом норовил залезть под юбку, схватил за груди.
– И это все видели?
– Не переживай! К тому времени до нас никому уже не было никакого дела. Напился народ.
– Что дальше?
– А дальше ты сказал, что хочешь меня и как бы я ни старалась избавиться от тебя, не получится. Я ответила, что и не собиралась избавляться. Когда начался следующий танец – а Костя, диджей хренов, как назло, одну медленную музыку ставил, – ты повел меня на середину зала. Но, видимо, передумал и стал тащить в подсобку. Ну не на ящиках же было заниматься любовью? Предложила пойти в общежитие. Забрали со стола бутылку водки и сюда. По рюмке выпили, и ты как дикий зверь набросился на меня.
