Всякий зомби, располагающий мозгами, жаждет заполучить еще больше мозгов — такова общепризнанная истина. Никогда еще истина эта не была столь очевидной, как во время недавних событий в Незерфилд-парке, когда все восемнадцать его обитателей были убиты и сожраны толпой оживших мертвецов.
— Дорогой мистер Беннет, — как-то раз сказала его супруга, — известно ли вам, что Незерфилд-парк снова сдан?
Мистер Беннет ответил отрицательно и продолжил свое ежеутреннее занятие по заточке клинков и полировке мушкетов, поскольку случаи нападения неприличностей за последние недели серьезно участились.
— Тем не менее он сдан, — продолжила она. Мистер Беннет ничего не ответил.
— Неужели вы не хотите узнать, кто его занял? — с нетерпением воскликнула его жена.
— Женщина, я чищу мушкет! Можете болтать все, что вам вздумается, но не отвлекайте меня от обороны поместья!
Миссис Беннет этого было достаточно.
— Так вот, дорогой мой, миссис Лонг говорит, что Незерфилд нанят состоятельным молодым человеком и что он бежал из Лондона в карете, запряженной четверкой лошадей, как раз когда неведомый недуг добрался до Манчестера.
— Как его имя?
— Бингли. Холостяк, у которого четыре или пять тысяч в год. Какая удача для наших девочек!
— Как это? Он что, может обучить их еще лучше владеть мечом или обращаться с мушкетом?
— Ах, вы просто невозможны! Неужели непонятно? Я надеюсь, что он женится на одной из них.
— Женится? В такое-то время? Разумеется, этот Бингли не имеет подобных намерений.
— Намерений? Вздор, ну вы и скажете тоже! Однако он может влюбиться в одну из них, и потому вы должны нанести ему визит, как только он приедет.
— Не вижу тому достаточных причин. Кроме того, не стоит выезжать куда-либо без особой надобности, иначе мы рискуем потерять еще больше лошадей и экипажей из-за этой нежити, что в последнее время тревожит и наш любимый Хартфордшир.
— Но подумайте о ваших дочерях!
— Я о них и думаю, глупая вы женщина! Мне хотелось бы, чтобы их головы были заняты боевыми искусствами, а не забиты, как ваша, мечтами о замужестве и богатстве! Поезжайте к этому Бингли, раз уж вам так того хочется, но позвольте напомнить, что ни одна из наших девочек не может похвастать чем-то особенным; все они глупы и невежественны, как и их мать, разве что у Лиззи инстинкт убийцы поболее развит, чем у сестер.
— Как можете вы, мистер Беннет, так оскорблять собственных детей? Вам доставляет удовольствие донимать меня. Никакого сострадания к моим несчастным нервам!
— Вы ошибаетесь, дорогая моя. Я питаю самое искреннее уважение к вашим нервам. Мы с ними старые приятели. Вот уже двадцать лет я только о них и слышу.
В мистере Беннете настолько причудливо сочетались живой ум, саркастический нрав, сдержанность и самообладание, что за двадцать три года их совместной жизни жена так и не научилась разбираться в его характере. Понять ее было не в пример проще. Миссис Беннет была невежественной женщиной недалекого ума и вздорного нрава. Любое свое расстройство она приписывала разыгравшимся нервам. А стоило ее нервам разыграться — со времен первой вспышки неведомого недуга, приключившейся в ее молодости, это случалось практически постоянно, — она тотчас же начинала искать утешения в обычаях, которые многим теперь казались пустяками.
Делом всей жизни мистера Беннета было защищать своих дочерей от смерти. Делом всей жизни миссис Беннет было выдать их замуж.
Мистер Беннет одним из первых нанес визит мистеру Бингли. Он сразу намеревался так поступить, хоть до последнего и уверял жену, что никуда не поедет, и потому она оставалась в неведении до вечера того самого дня, когда визит состоялся. Открылось все следующим образом. Наблюдая за тем, как его вторая дочь вырезает герб Беннетов на рукояти своего нового меча, мистер Беннет неожиданно заметил:
— Надеюсь, Лиззи, мистеру Бингли это понравится.
— Откуда нам узнать, что может понравиться мистеру Бингли, — с досадой отозвалась ее мать, — если мы не будем ему представлены.
— Вы позабыли, матушка, — сказала Элизабет, — что мы встретимся с ним на следующем балу.
Миссис Беннет не удостоила ее ответом, однако же, будучи не в силах сдержаться, напустилась на одну из своих дочерей:
— Ради всего святого, Китти, перестань так кашлять! Можно подумать, будто ты заражена!
— Маменька, какие ужасные вещи вы говорите, ведь вокруг так много зомби! — капризно отозвалась Китти. — А когда твой следующий бал, Лиззи?
— Через две недели, считая с завтрашнего дня.
— Через две недели! — воскликнула ее мать. — И мы так и не сумеем свести с ним знакомство, поскольку сами не будем ему представлены. О, как бы мне хотелось никогда в жизни не слышать об этом Бингли!
— Мне жаль это слышать, — сказал мистер Беннет. — Доведись мне узнать об этом утром, я бы не поехал к нему с визитом. Как все неловко вышло! Но раз уж я нанес ему визит, знакомства нам теперь не избежать.
Дамы, как того и хотел мистер Беннет, были просто ошеломлены — миссис Беннет в особенности. Однако когда первые порывы ликования миновали, она принялась утверждать, что ничего другого и не ожидала.
— Дорогой мистер Беннет, какое великодушие! Но я знала, что сумею убедить вас. Я не сомневалась, что ваша любовь к девочкам не позволит вам пренебречь подобным знакомством. Ах, как вы мне угодили! И какая дивная шутка — поехать утром и словечком нам ни о чем не обмолвиться до самого вечера!
