Очень давно в Александрии египетской, при римском господстве[2], жил
знаменитый и славный художник, по имени Зенон. Он с необыкновенным, тонким
искусством делал из серебра и золота роскошную утварь и художественные вещи
для женских уборов. По роду своих занятий он назывался «златокузнец».
Происходило это в то время, когда в Александрии, в тесном друг с другом
соседстве и в близком общении по делам, жило много людей разных вер, и
всякий почитал свою веру за самую правильную и за самую лучшую, а чужую веру
не уважал и порицал. Были также и такие, которые, чтобы жить в мире и
тишине, не оказывали свою веру, а держали её в себе тайно и ни в какие споры
не вступали.
Зенон златокузнец был потаённый христианин, но община александрийских
христиан его своим не считала, и сам он держался от неё в отдалении. Ему
было удобнее не сообщаться, потому что, наученный христианству каким-то
сирийским зашельцем в Египет, Зенон не о всём мыслил совершенно так, как
принято было без рассуждения другими христианами в Александрии. Поэтому и те
немногие из открытых христиан, которые знали Зенона, почитали его стоящим на
ложном пути; он к ним насильно не шёл, но никогда с ними и не спорил, а жил
сам по себе в отдалении, в тихом, прохладном загородном урочище за
палестрою[3], на дынных огородах.
По художеству, которое тогда называлось «златокузнею», Зенону не было
равного — не только в Александрии и в Фивах, но и в целом Египте. Браслеты,
стяжки и головные уборы работы Зенона славны были даже в Антиохии. Все
именитые женщины обоих этих роскошных городов наперебой непременно хотели
иметь украшения, сделанные этим искусным мастером. Евреи из Антиохии делали
ему большие заказы и, забирая себе его «златокузню», увозили его
художественные произведения в свой город и там продавали по чрезвычайно
высокой цене и наживали большие выгоды. Зенон был очень досуж и трудолюбив,
но при всём том он не успевал исполнять всех делаемых ему заказов, и недосуг
его простирался до того, что он не имел даже времени ни для каких
удовольствий, и часто ему некогда было даже о себе подумать. Ему шёл уже
тридцать первый год, и он имел хороший достаток для того, чтобы жить
безнуждно с семьею, а он всё ещё ходил холостой, был совершенно одинок и жил
в своём уединённом, но хорошо устроенном доме за дынными огородами. В
прислуге у него для помощи был один непомерной силы персианин, который был
ему беззаветно преданным и верным слугою, хотя сам этот человек был язычник
и ходил совершать таинства Митры[4].
Зенон был домосед и на свободе любил читать и размышлять о высоких
вопросах. Проработав целый день, он только вечерами выходил за порог своей
мастерской, садился на каменную скамейку под широколистным платановым
деревом и отсюда любовался вечерним закатом красного солнца за купы
деревьев, читал сочинения о высоких предметах или катался по Нилу, сам
управляя своею баркой под клетчатым шёлковым парусом. По всем домашним делам
Зенона в город ходил и справлял их персианин, однако в Александрии все знали
Зенона, не исключая лиц именитых, и многие почитали за честь быть с ним в
знакомстве, так как он в своём роде тоже был знаменит, — но Зенон был
скромен и от почёта всегда удалялся. Богатые щеголихи Александрии шли
наперебой одна перед другою, чтобы иметь Зенона себе для услуг, и платили
очень дорого, лишь бы только перещеголять друг друга, но их было много, а
Зенон один, и потому это не помогало. Всем Зенон не мог услужить.
Тогда одна знатная дама вздумала присвоить себе искусство художника
иначе.
В Александрию приехала из Антиохии одна молодая и чрезвычайно красивая
вдова, по имени Нефорис, или Нефора. Она была очень богата и до того
избалована, что не знала меры своим прихотям и не переносила никакого
возражения и отказа. Воздерживаться и останавливаться в осуществлении каких
бы то ни было желаний было для неё так несносно, что она об этом не хотела и
думать, а цель её, по приезде в Александрию, прежде всего заключалась в том,
чтобы превзойти своею пышностью всех самых роскошных александрийских
красавиц. Отказаться от этого суетного желания Нефора не согласилась бы ни
за что на свете, так как вся Антиохия знала её за самую изящную красавицу,
которая своею роскошью и увлекательностью затмевала собою всех иных
прекрасных женщин, блиставших красой и нарядами на празднествах в роще
Дафны[5]. Наряды Нефоры были прелестны, но чтобы сделать их ещё более
замечательными, она захотела иметь самый лучший, выкованный из золота убор,
какой носили щеголихи в Александрии, но только непременно, чтобы он был
лучше, чем все подобные уборы, какие до сих пор были сделаны. Она послала за
Зеноном, но Зенон отказался прийти, сказав, что ему недосужно. Нефора
послала за ним второго посла и велела ему обещать Зенону такую плату, какую
сам он захочет, но Зенон ответил послу: «Скажи твоей госпоже, что я работаю,
сколько могу, и сверх силы моей не принимаю заказов. Всем угодить я не
успею, а наблюдаю очередь, и никакая богачка не может предложить мне ничего
такого, что заставило бы меня отступить от справедливого порядка».
