Это Софийка рассказала про голубой винтик, смуглая девочка в новых скрипучих ботинках. Надо лбом у неё поднимался чубик, перевязанный красной ленточкой. Этот чубик всегда торчал кверху и при каждом шаге кланялся: „Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте!“ А ботинки важно отвечали: „Драссте. Драссте“.
— Знаете что? — сказала Софийка. — Мою маму зовут Екатерина Ивановна, и она делает тракторы. Вот!
Толстый Топа посмотрел на девочку и сказал:
— Ну так что? Мой папа тоже делает тракторы.
В детском саду только что окончился обед, и на третье был вишнёвый кисель. Поэтому у Топы кончик носа был немножко измазан.
— Моя мама ввинчивает в трактор винтик! — похвасталась Софийка. — Такой малюсенький винтик! Он совсем голубой, и на нём серебряная шапочка.
Софийка подпрыгнула на одной ножке и её чубик весело закивал: „Здравствуйте, здравствуйте!“
А на самом деле она никогда и не видела этого винтика. Просто мама рассказывала ей про свою работу. Но Софийке почему-то казалось, что винтик обязательно голубой и звенит, как серебряный колокольчик.
— Ха-ха, винтик! — засмеялся Топа. — А мой папа колёса делает. Ну да, он делает колёса для трактора! Только они называются катки и на них надевают гусеницы. Тр-р-р! А без катков трактор не поедет.
Топа хотел рукавом утереть нос, но взглянул на Зою Петровну и вынул платок.
— Вот ещё! Катки! — крикнул Петрусь, тот мальчик, который лучше всех умел делать бумажные кораблики. — Нашёл чем хвастаться! А мой папа плавит в печи сталь! Если бы не мой папа, так и катков бы не было! Ну скажи, из чего бы делали катки?
Топа смущённо заморгал глазами. Он видел трактор — и катки и гусеницы у него и в самом деле были стальные. Не делать же их из дерева! Надо, чтобы они были крепкие…
— А печь большая-большая! — рассказывал Петрусь. — И сталь клокочет, клокочет — такая яркая, что на неё глядеть нельзя! Ну да, мне папа говорил. На неё только сквозь синие очки можно смотреть!
Топа взглянул на Софийку, Софийка — на Топу. Взглянула и, сконфуженная, отошла в уголок. Ну зачем она хвасталась этим винтиком!
Топин папа делает большие катки, Петрусин плавит сталь, горячую-горячую, как солнце. И девочке стало жалко свою маму, которая только ввинчивает в трактор маленький голубой винтик. И винтик этот казался уже Софийке не голубым, а серым, как зола, и таким незаметным и ненужным…
Перевязанный ленточкой чубик уже не говорил „здравствуйте“, а смущённо свисал Софийке на лоб.
А тут неожиданно вмешалась ещё и Тося — белоголовая, с короткими волосёнками, похожая на мальчика.
— А вы не хвастайтесь, — сказала она, деловито убирая со стола ложки. — Моя мама тоже на заводе, и она сильнее всех. Если она захочет, так и трактор поднимет…
Тося не договорила, потому что Топа вдруг громко захохотал:
— Вот ещё! Разве может человек поднять трактор? Тоже выдумала!
Софийка знала Тосину маму — маленькую ростом, худенькую, и было правда смешно думать, что такая маленькая мама может поднять огромный трактор.
Но Тося так и вспыхнула:
— Ну и смейтесь! А это всё равно правда. Мне мама говорила. Мама самая сильная на заводе.
— Зоя Петровна! — крикнул Топа. — Зачем Тося говорит неправду? Скажите ей!.. Эх, ты! Думаешь, мы поверим?
Зоя Петровна положила руку мальчику на голову:
— Топа, не надо так кричать.
— А если она… Вы же слышали?
— Слышала. Тося сказала правду.
И, заметив, как недоверчиво смотрит Топа, как удивлённо кивнул Софийкин чубик, Зоя Петровна улыбнулась и спросила:
— А вам хочется посмотреть, как работают ваши папы и мамы? Хотите? Я позвоню директору, Петру Игнатьевичу, может быть он позволит нам прийти завтра на завод.
Вот и наступило это „завтра“, и директор позволил пропустить детей на завод. Детский сад был недалеко от тракторного завода, и Пётр Игнатьевич часто заходил к детям, расспрашивал, как они живут.
Мальчики и девочки очутились на заводском дворе, украшенном клумбами с яркими цветами. Из-за угла выехал новенький зелёный трактор. Его недавно сделали и теперь обкатывали, перед тем как отправить в колхоз.
Вот это машина так машина! Тракторист только двинет рычаг — и трактор уже поворачивает, куда ему велят. Нажмёт тракторист какую-то педаль — трактор „чмых!“ и изо всех сил рванёт вперёд.
Гусеницы стелются под катки, и катки бегут по этой стальной дорожке…
Вдруг трактор остановился и, скрежеща гусеницами, не сходя с места, повернулся вокруг себя. Дети так и ахнули. Как в цирке!
Все они очень завидовали трактористу, но молчали. Только Петрусь неуверенно сказал:
— А я, когда вырасту, может быть и на паровозе поеду.
— А я трактористом, буду! — вдруг решительно заявил Топа.
— Молодец! — сказала Зоя Петровна. — Это ты хорошо придумал. Тракторист на тракторе и землю пашет, и хлеб молотит, и тяжести возит.
— Я тоже всё делать буду, — сказал Топа и, глядя на трактор, с гордостью подумал: „Это мой папа сделал для него катки!“
А Петрусь подумал: „Это мой папа плавил для него сталь!“
И только Софийка вздохнула, когда вспомнила про маленький винтик.
А трактор уже исчез из виду, и только издали было слышно, как он тараторит, как будто приговаривает: „Трактор, трактор, трактор, трак, трак, трак!..“