Четырёх командиров, выписанных из госпиталя в один и тот же день, и вскоре очутившихся в городе Борисоглебске (это было в начале января 1942 года), можно было увидеть на железнодорожном вокзале у окошечка дежурного военного коменданта. Тогда в прифронтовой полосе пассажирские поезда не ходили, но командирам, среди которых был и я, нужно было явиться в управление кадров Юго-Западного направления, обосновавшегося в Воронеже, и они терпеливо ждали «оказии». Ждали до вечера!
Ну а вечером командиры решили отправиться на ночлег в городскую гостиницу. Впереди была целая неделя, щедро отпущенная начальником госпиталя на дорогу. Однако в гостинице было так холодно, что проживающие, там и в одежде мёрзли. Шла война, и топлива не хватало.
— Вот что, бывшие ранбольные, предлагаю пойти в туземный железнодорожный клуб. Иначе здесь, в гостинице, к утру, вместо здоровых и красивых мужчин, я имею в виду здесь присутствующих, власти найдут четыре замёрзших трупа. В клубе предлагаю разведать, у кого из местных красавиц есть уютная квартира и в достатке топлива. Учитывая скромность майора Рогова, хлопоты по отысканию ему тёплой квартиры я беру на себя. Ну как, граждане?
Это, изложенное в шутливой форме, предложение, внёс воентехник 2 ранга танкист Яков Бернштейн. Предложение было принято, никому не хотелось мёрзнуть в гостинице. Я же засомневался в успехе.
— Стыдитесь, несчастные! Четверо молодых командиров, не старше тридцати лет, да не найдут себе пристанище? Если хотите знать, нас здесь разорвут на части, будут тянуть каждая себе! А если мы нанесём согласованный удар всех родов войск, то любая крепость сдастся! Среди нас, для сведения, имеются представители всех основных родов войск: пехоты, артиллерий и танковых частей… А тыл у нас обеспечивает техник-интендант 3-его ранга финансист Шилин!
В клубе железнодорожников, а день был субботний, после кино намечались танцы. Посему народу набилось полный зал. Конечно, преобладали женщины. Бернштейн быстро сориентировался, познакомился с двумя подружками и откровенно поведал о нашем желании переночевать в тепле.
К полуночи, когда сыграли последний вальс, перешедший в марш, и все двинулись к выходу, я заметил, что ко мне продвигается знакомая женщина. На улице я сказал Бернштейну:
— Яков, сейчас ко мне подойдут…
Это была моя соседка по московской квартире. Тогда у неё была седая прядь волос, а сейчас этой пряди не было видно, волосы стали тёмными. Нет, у неё была натуральная седая прядь, мода на такие пряди пришла позднее. Её муж, слушатель старшего, на полгода, курса, по окончании академии был переведён, с несколькими десятками своих однокурсников, в авиацию. И прошёл переподготовку в академии им. Жуковского.
— А я тебя сразу узнала! Мой тоже воюет начальником штаба дальнебомбардировочного полка под Ленинградом. Почему я здесь? Здесь у меня родители, вот я и приехала к ним с ребятишками…
Конечно, я получил приглашение переночевать в просторном доме родителей соседки.
