Владимир Васильевич Квачков и его друзья - на свободе. Совершилось чудо, о котором можно было молить, но которое казалось несбыточным. Остались позади три года борьбы, стоицизма, ежечасного напряжения, которые требовали от полковника "длинной воли", "умного делания", отражения клеветы, подлогов, открытой враждебности судей, когда одна из них, не владея собой, заявила полковнику: "Я вас так ненавижу, что готова расстрелять из автомата". Дважды подбирали и распускали состав присяжных, не веря в их лояльность "реформам", подозревая в них народную, укорененную неприязнь к виновнику всех русских бед - Чубайсу. Квачков изучал материалы следствия, писал на волю манифесты народно-освободительной борьбы, завершал свою уникальную диссертацию о "войнах нового поколения", когда страны сокрушаются не авианосцами, миллионными армиями и атомными ударами, а психологическим воздействием на народное сознание, подкупом элиты, разложением национальной воли. Ему готовили "пожизненное заключение", а он венчался со своей супругой в тюрьме. На него либеральная пресса выливала помои, заранее радуясь жестокому приговору. А за него молились в православных монастырях, вставали на ночные молитвы в Троице-Сергиевой Лавре, в Печорах и на Афоне, собирались пикеты и митинги тех, у кого либералы отняли Родину, вырывая из русского народа по миллиону мучеников в год. И чудо свершилось. Он выстоял, "один в поле воин", за которым стояла "рать небесная", тысячи единомышленников и подвижников.
Нам, кого не пускали в зал суда, неведомы хитросплетения процесса, аргументы защиты и обвинения, мотивы, которыми руководствовались присяжные. Это выглядело как трехлетняя схватка двух сил, двух идеологий, двух укладов, которые противоборствуют в современной России. Строй олигархов, присвоивших себе народные рудники и нефтяные поля, обокравших заводы и совхозы, превративших свободный великий народ в толпы нищих, сирот, погорельцев, а цветущую державу - в необъятное, гремящее сухой жестью кладбище. И униженный и оскорбленный народ, связанный по рукам и ногам, но помнящий великую Победу 45-го года, поход Минина и Пожарского на Москву, выстрел царь-пушки, из которой пальнули пеплом предателя-самозванца. Первая сила олицетворялась Чубайсом, который в день окончания процесса разгромил великую советскую энергосистему, и Абрамовичем, который в тот же день царственно приплыл в Петербург на гигантской белоснежной яхте, "ковчеге зла", охраняемой английским спецназом. Вторая сила олицетворялась полковником Квачковым и его двумя товарищами, над которыми витал дух измученного, но не покоренного народа. В праздник Вознесения Христова, под звон колоколов и молитвенные песнопения, полковник Квачков вышел из тюрьмы. Туда он вошел как боевой офицер, а вышел как национальный герой.
Схватка не окончена, ей несть конца. Сегодня Россия стремится к возрождению, чает преодоления чудовищных "девяностых", готова запустить долгожданное Развитие, в котором вновь обретет образ Великой страны, с могучей индустрией и армией, с отважной молодежью, прозорливой наукой и богооткровенным искусством. Развитие - область схватки, той национально-освободительной борьбы, о которой говорит Квачков. Олигархи не заинтересованы в русском развитии. Агенты Америки, окопавшиеся в бизнесе, правительстве, в СМИ, не заинтересованы в русском развитии. Коррупционеры, уворовывающие треть национального бюджета, не заинтересованы в русском развитии. С ними, врагами России, ведет сражение народ, сражается рыцарь национально-освободительной борьбы Квачков. Наделенный грозным и суровым опытом, выйдя из тюрьмы, он займет в этой борьбе надлежащее место. Новая Российская армия, встающая из пепла "реформ", остро нуждается в его знаниях, в его теоретических прозрениях.
Обнимая на свободе Квачкова, не забудем о томящемся в тюрьме генерале Бульбове, о мужественном офицере Аракчееве, о Иване Миронове, который томится в Лефортове всё по тому же "делу Квачкова". О них - наши радения и молитвы.
Не нужно впадать в эйфорию, полагая, что Квачкова оставят в покое. Сразу же, после его освобождения, ему начали "шить" новое дело, "исследуя" его выступления в суде, в прессе, в интервью, которое он дал газете "Завтра". Прошечкины и Броды, "правозащитники", живущие на зарубежные деньги, отыскивают в его выступлениях признаки "русского фашизма", призывы к "вооруженной борьбе и свержению конституционного строя". Это они, Прошечкины и Броды, издали книгу на дорогой бумаге, где каждая страница выглядит, как часть кирпичной стены, и на фоне этой "расстрельной стены" помещены фотографии патриотических политиков, публицистов, писателей. Той стены, к которой в 20-е годы ставили лучших людей России. Мы должны сохранять бдительность, отвечать за каждое произнесенное слово, не попадаться в ловушки, которые расставляют нам лукавые правозащитники и "человекоборцы".
Но это завтра. А сегодня - чарка водки, крепкие объятия и поцелуи. Здравия желаем, товарищ полковник!
