Глава 1. Фотография на стене.
Посвящается трем замечательным писательницам:
Джоан К. Роулинг,
без которой я не смог бы все это написать;
Астрид Линдгрен,
показавшей, что смерть не властна над теми,
кто не остановился в пути;
Ариадне Громовой,
придумавшей Светлый круг.
Посвящается также героям, живущим среди нас:
Гарри Поттеру и его друзьям;
Алисе Селезневой;
Спайдермену;
Шерлоку Холмсу,
которому до сих пор пишут письма.
Джеральду казалось, что в горле навсегда застрял упругий, плотный комок. Что повернуть дверную ручку труднее, чем поднять одной рукой бетонную балку. Что в мире нет и не будет места, где бывший военный летчик, а ныне врач с мировым именем мог бы спрятаться, закрыться от всех — и дать волю слезам.
Здесь тоже нельзя плакать. Это комната дочери.
Он закрыл за собой дверь.
Эльза сказала: «Я сохранила все, как было»; так и оказалось. Закрыв дверь, он будто вернулся в прошлое — очень недавнее прошлое — и стало легче. Он знал, что это ненадолго, он хорошо себя знал — и все же поддался иллюзорному облегчению. Даже рука привычно скользнула в карман; он вынул ее, с некоторой растерянностью глядя на зажатую в ладони пачку сигарет — ему почудилось, что дочь негромко сказала свое обычное, самую-самую чуточку насмешливое: «Ладно уж, папа… Пепельница на подоконнике».
Присев на край стола, Джеральд окинул взглядом комнату — ее любимый диванчик, который она ни в какую не хотела менять, хотя уже коротковат; книжные полки, проседающие под весом тяжелых, в кожаных переплетах фолиантов; большущую фотографию-постер на стене — ее фотографию. Дочь сидит за столом, читает одну из этих загадочных книг, из окна льется солнечный свет — казалось, его можно пощупать. Обычная фотография, не из тех… Те лежали в одном из ящиков стола. На них она двигалась, улыбалась, махала рукой тому, кто смотрел на снимок или, сфотографированная со спины, вдруг поворачивала голову и бросала через плечо суровый взгляд. «Да нет, папа, это не на тебя я так смотрю, это на Колина — достал он меня своим фотоаппаратом!» Джеральд тогда подумал, что, кем бы этот Колин ни был, но снимает он хорошо.
Волшебные фотографии Эльза убрала в стол, и он молча согласился — сил не было на них смотреть. Но на постер рука не поднималась — да и как его снимешь, раз он приклеен? Вместе с обоями?
Они же решили сохранить все, как было…
Портрет начал расплываться, и Джеральд сморгнул слезы. Нельзя — Эльза дома. Хотя она догадается, конечно… но все равно — нельзя.
Он вздрогнул — внизу позвонили. Шаги, щелчок замка, невнятные голоса. Джеральд прислушался, но слов было не разобрать. Почтальон? Однако, судя по звукам, позднего гостя впустили. Минута-другая — жена, видимо, пригласила его в гостиную — потом послышались легкие шаги, скрип ступенек. Стиснув зубы, Джеральд повернулся к зеркалу, присмотрелся — не покраснели ли у него глаза?
Зеркало отразило открывшуюся дверь, вошедшую Эльзу — ее отражение смотрело на него.
— Джерри… — сказала Эльза — К нам пришли.
— Да, я слышал. Кто-то из них? (Отражение кивнуло). Эльза, пойми, я сейчас никого из них не хочу видеть. Разве что если это… — он осекся и повернулся к ней.
Эльза снова кивнула.
И еле успела посторониться — настолько стремительно шагнул к двери ее муж. Закрыв комнату, заторопилась за ним, но догнать его удалось только когда Джеральд резко — Эльза чуть не врезалась в него — остановился в дверях гостиной.
Поднявшись из кресла, гость шагнул навстречу и неуверенно остановился, зачем-то поправил очки.
— Здравствуйте. Извините, что я пришел без предупреждения. Меня зовут…
— Я знаю, кто вы, — перебил Джеральд.
Он сам удивился резкости в своем голосе и, желая смягчить неловкость, добавил:
— Господи, как вы выросли! Садитесь, мистер Поттер.
— Да, в самом деле, — сказал Гарри, вновь усаживаясь в кресло, — мы ведь с вами встречались только раз, очень давно — в книжном магазине на Косой аллее, помните?
— Конечно. Лет пять назад. Когда отец вашего рыжего друга чуть не подрался с тем неприятным снобом.
Гарри против воли рассмеялся. Ему уже приходилось слышать много всяких высказываний в адрес Люциуса Малфоя, но такое — впервые. «И ведь точно подмечено!» — подумал он, с новым интересом разглядывая Джеральда.
Этот человек вызывал в нем некоторую робость. Весь его облик излучал силу, еще раз силу — и ум. Особенно глаза: пытливые, проницательные, изучающие…
