— Прошу вас, Андерсен.
Не утруждая себя ответом, я пересек кабинет, пододвинул кресло и постарался сесть в него так, чтобы оно затрещало. Мне хотелось вывести Строупала из равновесия, но нужного эффекта удалось добиться лишь спустя мгновение, когда, закидывая ногу на ногу, я «случайно» задел стол, и находящаяся в стакане отрава, цветом похожая на ртуть, выплеснулась наружу. На душе стало немного полегче.
Наверное, содержимое бокала для нового начальника было важно, поскольку вряд ли он стал бы расстраиваться из-за каких-то безнадежно утраченных документов. Бедняга начал медленно зеленеть, лицо напряглось, руки с силой сжали край стола…
Меня позабавила его реакция. Ну, подумаешь, намокли десять папок с отчетами и труд двух последних недель пошел насмарку. Судя по первому впечатлению, Строупал казался нервным как кабаниданец. Он открыл рот, собираясь сказать, что по этому поводу думает, однако почему-то в последний момент сдержался, лишь пробурчал: «Ничего, ничего, не волнуйтесь. Это все пустяки…» — и попытался изобразить на лице подобие улыбки.
Несколько дней назад мой шеф — один из самых лучших людей в нашей порядком прогнившей организации…
Не поймите меня неправильно. Организация у нас что надо, просто в последнее время с ней происходят непонятные вещи. Она… разваливается с каждым днем, и причина этого видна с закрытыми глазами… После гибели моего шефа, одного из самых лучших людей в нашей порядком прогнившей Организации, его место занял… как бы помягче выразиться… Строупал, вот. К разведке он имел такое же отношение, что и курица к полетам. Крыльями махать научили, а вот проверить, как обстоят дела в воздухе, никто не догадался. Столкнули бы парня с пятнадцатого этажа хоть разок… из лучших, так сказать, побуждений.
Я в то время впервые за три последних года находился в отпуске (называется, выбрал момент отдохнуть). Мне даже представить было тяжело, что за такой короткий период может произойти столько изменений. Казалось, весь мир перевернулся… или Земля стала вращаться в другую сторону…
Сначала я ничего не понял, когда же убедился, что вижу не дурной сон, настроение еще больше ухудшилось.
Дела на фронте обстояли неважно. Бои шли жаркие. Возвращения же Пола Андерсена никто, казалось, так и не заметил. Это было удивительным хотя бы потому, что до сих пор ни одна крупная заварушка в Галактике не обходилась без моего участия.
Недавно мой бывший руководитель мистер Фолкнер, в простонародье Старик, вы только ему об этом не говорите, попытался на какое-то время отстранить меня от дел и заставил написать отчет о последней работе. Он, видите ли, интересовался, почему командующий армией кабаниданцев плюнул на свое доблестное войско и в разгар сражения с землянами отправился ловить рыбу. Ну, утопил я его корабль на планете Кроля, и что? Важен ведь результат. А тогда наша армия, уступая толстозадым числом, тем не менее, обратила их в бегство.
Писать отчеты никогда не было моим хобби. Быть может, начну, когда выйду в отставку, лет эдак через сто пятьдесят, и называться они будут мемуарами.
Естественно, я долго не выдержал и к концу третьего дня, ввалившись в кабинет шефа, потребовал от него настоящей работы. Однако Старик, поглощенный изучением документов, лишь вяло отмахнулся. Тогда я, проявив инициативу, предложил раздобыть денег для Организации. Шеф спросил: «Откуда?». Пришлось ему напомнить, что у Мас-Квинтасов в последнее время стало слишком много золота, и у них можно одолжить столько тысяч тонн, сколько потребуется.
Старик задумался, и уж не знаю, что бы на самом деле пришлось делать, заинтересуйся он моим предложением. Ведь если кто-то в Галактике и умеет охранять свою собственность, то только эти маленькие злобные твари. Не верите? Навестите как-нибудь их родную планету, и все вопросы у вас сразу же пропадут. Но шеф снова не проявил к моим словам интереса, сказав, что в деньгах у нашей Организации никогда недостатка не возникало.
Поняв, что погорячился, я поспешил согласиться, однако едва снова заикнулся о работе, как Старик заявил, что… решил отправить меня в отпуск.
Кажется, на моем лице появилось удивление. Ни о чем подобном я не думал и потому сразу же отказался, но шеф пропустил возражения мимо ушей. Он вспомнил про мое недавнее ранение на Кроле и спросил, каково по этому поводу мнение врачей. Я честно сказал: понятия не имею, поскольку сбежал от них, едва снова смог ходить. Старик знал, уложить на больничную койку меня не удастся (три дня назад мы это уже обсуждали), и именно потому предложил на выбор: или возвращаюсь к докторам, или беру отпуск. Речь о работе может идти только после моего выздоровления. Две недели ковыряния в носу — круто!
Как только врачи дадут добро, я получу назад свой боевой арсенал и смогу снова стрелять по «бегемотам», а пока лицензию на отстрел этих тварей у меня временно изымают. Я попытался возражать, но это не очень-то получилось. Шеф просто вызвал двух своих охранников-громил и предложил им проводить меня до нашей клиники, благо та находилась в соседнем корпусе.
