Предисловие к оригинальному изданию
Наше внимание не случайно привлек шестидесятидвухлетний служащий муниципального совета Эфердинга в Верхней Австрии. Нам сказали, что Август Кубичек, работающий дирижером, в юности четыре года был задушевным другом Адольфа Гитлера.
Мы понимали, что рассказ Кубичека чрезвычайно важен для исторической характеристики немецкого диктатора, потому что он был единственным другом Гитлера в его отроческие годы и, вероятно, в большой степени оказал влияние на становление Гитлера. На этом этапе начинает формироваться человеческая личность, и именно отсюда историк должен начинать свое исследование, если имеет намерение заложить фундамент биографии Гитлера как политика и государственного деятеля. По этим причинам мы попросили Августа Кубичека написать свои воспоминания об этих годах так, как они сохранились в его памяти. Мы знали, что на Кубичека можно положиться. Он был идеалистом, который после восстановления связи с Гитлером в 1938 году вежливо, но твердо отвергал любое предложение немецкого вождя оставить государственную службу в Австрии и занять главенствующее положение в музыкальных кругах рейха. Однако, когда в 1942 году звезда Гитлера стала клониться к закату, Кубичек, хотя внутренне и был против национал-социализма, вступил в НСДАП, проявив солидарность с другом юности.
К выполнению своей авторской задачи Кубичек приступил после немалых раздумий и самоанализа. Его книга была впервые опубликована в 1953 году и вызвала сильное волнение у читателей. Она была переведена на английский, французский и испанский языки, а отрывки из нее появились в мировой прессе, и впоследствии на них стали часто ссылаться историки.
К моменту смерти автора 23 октября 1956 года книга Кубичека получила международное признание. Голословное утверждение, появившееся во многих публикациях, о том, что «общие направления» этих мемуаров были еще в 1938 году согласованы Кубичеком с «главным архивом НСДАП», является неправдой. Издательскому дому Леопольда Штекера ничего не известно о таком соглашении, а вдова Кубичека письменно заверила нас, что ее муж никогда не посещал архив НСДАП в Мюнхене.
Во всяком случае, ничто не наводит на мысль о том, что он написал черновик своих мемуаров до войны. Более того, зная его, мы считаем, что Кубичек не был автором, который мог писать по указке; на страницах первого издания его книги на немецком языке он подчеркнул, что его воспоминания «не подвергались ничьему влиянию и не являлись чьим-либо поручением».
Издательство Леопольда Штокера
Решение изложить на бумаге воспоминания об Адольфе Гитлере, которого я знал в годы юности, далось мне нелегко, так как слишком велика опасность быть неправильно понятым. Но шестнадцать месяцев, которые я провел в американском лагере для интернированных, будучи пятидесятисемилетним мужчиной, подорвали мое здоровье, и поэтому я должен правильно использовать то время, которое мне осталось.
В период с 1904 по 1908 год я был единственным и исключительным другом Адольфа Гитлера сначала в Линце, а затем в Вене, где мы вместе жили в одной комнате. Об этих годах жизни Гитлера, когда начала формироваться его личность, мало что известно, а многое из той информации, что существует, неверно. В «Майн кампф» его целью было лишь вскользь упомянуть об этом периоде, так что, может быть, мои собственные наблюдения могут помочь подкрепить тот образ Адольфа Гитлера, который по прошествии времени у нас остается, с какой бы позиции мы на него ни смотрели.
Я старался не привнести чего-либо не соответствующего действительности и не упустить чего-то по политическим соображениям. Я хочу иметь возможность сказать: именно так все и происходило. Было бы неправильным, например, приписывать Гитлеру мысли и намерения, которые были присущи именно ему в более поздний период, и я очень заботился о том, чтобы избегать этой ловушки, и составил свое повествование так, как будто этот самый Адольф Гитлер, близким другом которого я был, являлся кем-то, с кем я навсегда потерял связь после 1908 года или который пал в Первой мировой войне.
Я понимаю, как трудно точно вспомнить мысли и события, которые произошли более сорока лет назад, но моя дружба с Адольфом Гитлером с самого начала несла на себе печать чего-то необыкновенного, и подробности отношений ярче отпечатались в памяти, чем если бы это было что-то обыденное. К тому же я был признателен Адольфу Гитлеру за то, что он убедил моего отца в том, что в силу особых музыкальных способностей, данных мне природой, мое место в Венской консерватории, а не в мебельной мастерской. Эта решающая перемена в моей жизни, устроенная Адольфом Гитлером вопреки стойкому сопротивлению моей семьи, придала в моих глазах нашей дружбе большее содержание. Кроме того, у меня, слава богу, отличная память, связанная с моим прекрасным слухом. В процессе написания этой книги у меня была возможность представить вниманию читателей письма, почтовые открытки и наброски, которые я получал от своего друга, и мои собственные короткие записи, которые я сделал довольно давно.
