Мне всегда было интересно наблюдать за облаками сверху. Все-таки определенная магия сквозит в этом процессе, льется, льется что-то едва уловимое, растекается призрачными флюидами тайны.
Знаете, бывают ложные ощущения, словно вы переворачиваетесь с ног на голову. К примеру у меня такое каждый раз возникает, если я еду в лифте с зеркальном потолком. А когда смотришь с высоты на облака — наоборот. Будто бы опрокидывается само мироздание. Ведь часто привычное для нас в повседневной жизни приобретает неповторимый колорит, если посмотреть на это с другой стороны.
Всего лишь.
Горные цепи и впадины долин, спокойные озера и проворные водопады — весь фантастический снежно-меловой пейзаж сейчас был подсвечен утренним солнцем. Какие только ассоциации не возникали, при взгляде в овальный иллюминатор «Боинга».
Облака сверху — это красиво…
— В Атланту?
Я повернул голову. Девушка внимательно, даже с хитроватым прищуром, разглядывала мой кейс, пристегнутый наручниками к правому запястью.
Стильная, не без харизмы. Строгий брючный костюм серого цвета, очки в дорогой оправе с едва заметным сиреневым отливом, с виду суровый, но в то же время какой-то… задорный, что ли, изгиб обручального кольца на пальце. «В ней будто сквозит буква „с“, — подумал вдруг я. — В имени, наверняка, найдется одна-две. Может, Светлана?..» Вслух спросил:
— Это вы мне?
— Вам, вам. — Она подняла взгляд. — Видно же, что вы из России. Либо бизнесмен, либо дипломат.
Вежливо улыбнувшись, я не без иронии произнес:
— Вы правы на половину. Я действительно из России. Но вот с профессией — промахнулись.
— Неужели, военный?
— Скромнее и без погон. Научный сотрудник одного вовсе не интересного НИИ.
— А в пристегнутом чемоданчике у вас учебники? — предположила она, улыбаясь все шире.
— Да, — уже суше ответил я.
— Не обижайтесь. Меня зовут Лариса. Я журналист. — Она протянула руку. Маникюр безупречен, кожа бархатистая. В имени — буква «с».
— Приятно. Михаил. — Я коротко пожал ее ладонь: ровно столько, сколько нужно было для делового знакомства. Может, лишь на самую малость дольше.
Вот ведь ведьмочка папараццная! За минуту меня разговорила. Старею, что ли?..
* * *
В аэропорту Атланты меня ожидал Боб — представитель принимающей стороны. Кажется, криптозоолог. Но на ближайшие две недели в круг его служебных обязанностей входили всего две. Обе исключительно дипломатические — холить и лелеять мою персону.
Светловолосый американец бодро хлопнул меня по плечу, осведомился, благополучно ли прошел полет и нахраписто затолкал в темный «Крайслер». Краем глаза я успел заметить, что Ларису никто не встречал, и она поймала такси. Ладно, прочь крамольные мысли о батистовых кружевах женского белья. Работать, работать, работать. Мне нужно привезти результаты, иначе — Еремин с меня скальп снимет саперной лопаткой. Профессор за научные командировки спрашивал строго. Тем более, я прилетел не на какие-нибудь заплеванные курганы полуострова Крым, на коем археологи теперь друг у друга только что на головах не стояли, а в Джорджию, где недавно американские головоноги открыли территорию странных… изменений. Они назвали это место в скалистом каньоне неподалеку от столицы штата — «Парадокс». Янки всегда были склонны к лирическим мистификациям.
Всю дорогу до гостиницы Боб услаждал мой слух выученным во время последнего визита в Москву русским матом. Он так сиял после каждого произнесенного слова, словно эти сакральные термины давно стали национальной гордостью США.
Поселили меня в «Crowne Plaza Hotel Atlanta-Ravinia». Четыре звезды, между прочим. 15 этажей, в холле — ресепшн, крытый стеклом атриум с водопадами и зимним садом, входы в рестораны и конференц-залы. И даже сувенирный магазинчик.
Номер оказался уютным и просторным. Спальня с большой кроватью, тумбочками, секретером, креслами и гостиная с диваном, телевизором, журнальным столиком и письменным столищем. На кухонке обнаружились: микроволновка, небольшой холодильник, кофеварка и, главное — мини-бар.
Забираясь под теплые струи воды в ванной, я сразу по аналогии вспомнил, как последний раз ездил в Иркутск. Места там, конечно, замечательные — тайга, Байкал и все такое. Но обслуживание — как и во всех наших гостиничных номерах за триста рублей. Из своего кармана я решил принципиально не платить и проклинал жадюгу Еремина за выделенные три с половиной сотни суточных, все те сорок минут, пока ожидал пьющую чай с брусничным вареньем дежурную по этажу. Поселили меня тогда в двухместном номере с тремя стульями и одним полковником старой закалки, который даже спал в армейском комбезе…
А тут — одних полотенец штук шесть, все разных размеров; даже стыдно подумать, какую часть тела полагается вытирать самым маленьким… Куча всяких мини-шампуней, гелей для душа, лосьонов для тела, мыльниц и скрабов — всё с символикой отеля.
Я, удовлетворенно фыркая, обтерся мягким ароматным… ковром — ибо полотенцем это взлетное поле у меня язык просто не поворачивался назвать, — и высушил волосы феном. Американцы — умнички! Заботятся и о своем народе, и о гостях. Я даже согласен, чтобы эта забота была чрезмерной. Хрен бы с ней, лишь бы была.
