Фантастика 2002. Выпуск 3
Роман Сергеевич Афанасьев / Наталья Львовна Точильникова
Издательство ACT предлагает вам ОЧЕРЕДНОЙ сборник повестей и рассказов «Фантастика — 2002/3».
Дмитрий Володихин, Владимир Васильев, Леонид Каганов, Александр Громов, Василий Головачев, Дмитрий Скирюк — и многие другие!
| Жанры: | Научная фантастика, Критика |
| Серия: | Звездный лабиринт |
| Всего страниц: | 234 |
| ISBN: | 5-17-016371-1 |
| Год издания: | 2002 |
| Формат: | Фрагмент |
Фантастика 2002. Выпуск 3 читать онлайн бесплатно
ФАНТАСТИКА 2002
Выпуск 3
РАССКАЗЫ
Сергей Герасимов
ЖИВОТНОЕ
Я нашел его случайно. Просто проснулся от ночного кошмара, преследование, пожар, кровь, стрелы, торчащие в спине, — проснулся, поднял занавеску, еще досматривая последние кадры сна, и увидел, что оно сидит снаружи, на подоконнике. Сидит и смотрит на меня с выражением доверчивого беспокойства. Этим оно меня сразу и покорило: оно не боялось встречи со мной, оно ждало меня, как будто знало меня давно. Оно было похоже на котенка, только на лысого и беззубого толстого котенка. При этом его вид был приятен, трудно сказать почему. Ростом оно было маленькое: я подставил ладонь, и оно на нее вскарабкалось. Я сразу подумал, что это детеныш.
Я принес его в кухню и посадил на стол. При электрическом свете оно как-то съежилось; на коже появились морщинки. Налил молочка в блюдце. Оно выпило, подняло мордочку и запищало. Я налил еще, и оно выпило еще. Вскарабкалось на мою руку, цепляясь коготками за рукав, свернулось, закрыло глазки и сразу уснуло. Все оно было серым и только коготки — яркого морковного цвета; коготки у него, кажется, втягивались.
В этот день я поил его молоком, пока молоко оставалось, а вечером дал печенье. Печенье ему понравилось, но я боялся навредить и потому дал немножко. Я же не знал, чем таких кормят. Да и никто этого не знал. Ночью я нашел его на своей подушке. Оно приползло ко мне и прижалось к щеке, радостно попискивая. До самого утра я спал плохо, потому что боялся, что задавлю его каким-нибудь неосторожным движением.
Уже на следующий день я заметил в нем необычные способности к имитации. В шесть утра с небольшим, когда начало говорить радио, я вышел на кухню и увидел его сидящим на табуретке и внимательно слушающим. Мне показалось, что оно пытается повторять звуки, как попугайчик. Забавно было бы научить его произносить несколько слов, подумал я и отложил это до вечера.
За следующую неделю оно почти не подросло, зато научилось сносно повторять десяток слов и даже употреблять их самостоятельно. Голос его, неожиданно для такого маленького существа, оказался низким, вибрирующим и густым, более низким, чем вообще мог бы быть человеческий голос; шел этот голос как-то из груди, а не изо рта, и уже с расстояния двух-трех метров не был слышен. Наверное, потому, что оно только имитировало человеческую речь и пользовалось для этого не привычными голосовыми связками, а еще чем-то, не знаю чем.
Вскоре я заметил, что оно любопытное. Оно совало свой носик во все: когда я читал или сидел за компьютером, оно пристраивалось рядом — но не рядом со мной, а рядом с книгой или экраном, и добросовестно пыталось понять, чем я занимаюсь. Оно продолжало слушать радио и вскоре научилось высвистывать более или менее узнаваемые мелодии — из тех, что крутили часто. Я живу один и потому иногда говорил с ним как с человеком, подобно тому как это делают одинокие старые девы со своими невзрачными собачонками, — но не потому, что считал его человеком или хотя бы понимающим собеседником, а потому, что он помогал мне, когда я говорил сам с собой, обсуждая тот или иной сложный вопрос. А вопросов таких было немало. Однажды я попросил его принести спички, и оно принесло.
Я взял его мордочку в свои ладони и посмотрел в эти милые отзывчивые глазки. Но не только милые — было в этих глазах и что-то такое, что не позволяло смотреть долго. Какая-то тень, полумрак, мягкий тон невыразимого, подобный тени моих ночных кошмаров — не такой страшный, но столь же иррациональный, неотвязный, непреодолимый, как и они.
— Нет, так не бывает, — сказал я и отпустил его. Оно побежало скакать по комнате. В последние дни оно стало довольно ловким и игривым.
Несколько дней спустя я увидел его висящим на занавеске и глядящим в окно. Оно любило лазить по занавескам. За окном сгущались сумерки и шел густой и мелкий снег, клубящийся и несомый ветром, как пар, может быть, последний снег этой зимы. Оно смотрело неподвижными, широко открытыми глазами, похожими на изумительно прозрачные жидкие шарики, и на его зрачках перетекали отражения автомобилей, движущихся в белой трехмерности улицы. Меня поразило выражение его глазок — оно было совершенно осмысленным.
— Что ты там видишь, малыш? — спросил я.
— Снег, — ответило оно, и я почти не удивился.
— Ты умеешь говорить? — спросил я, но оно не ответило, и я понял, что мешаю. Оно думало о чем-то.
Но всю следующую неделю оно молчало и даже не произносило тех простых слов, которым я научил его в самом начале. При этом оно прекрасно понимало меня. Понимало не хуже человека или по крайней мере маленького ребенка. Я пытался поймать его на этом понимании. Я говорил, например:
— Посмотри на часы, что с ними?
И оно смотрело на часы. Правда, после нескольких таких опытов оно перестало реагировать, но я-то знал, что оно понимает меня, и пытался — пытался, пока ему это не надоело.
— Перестань, пожалуйста, — сказало оно, — перестань меня обманывать.
— Хорошо, — ответил я, — скажи, почему ты молчал.
— Я стесняюсь, — ответило оно.
— Но ты говоришь очень хорошо.
— Не очень. Но я научусь.
Со временем я привык к тому, что оно разговаривает. Я не задумывался о том, насколько высок уровень интеллекта этого существа, пока не произошло одно событие, о котором я собираюсь рассказать.
