ПЕРВЫЙ ДОКЛАД. Берн, 1 сентября 1910 г
Вот уже в третий раз нам представляется возможность говорить в Швейцарии об основном событии в истории Земли и человечества. В первый раз в Базеле нашей темой было Евангелие от Иоанна, во второй раз — Евангелие от Луки. И наконец, сегодня мы посвятим наше исследование Евангелию от Матфея.
Я уже не раз отмечал, что повествование о пришествии Христа не без причины дошло до нас в четырех памятниках, которые как будто в некотором смысле между собой расходятся. Это обстоятельство, дающее повод современному материалистическому мышлению к отрицательной и разрушительной критике, для антропософии имеет самое большое значение. И действительно, никому не подобает судить о каком-либо человеке или факте, если изучение их проводилось с одной точки зрения. Я часто пользовался в связи с этим следующим сравнением: когда дерево сфотографировано с одной стороны, никто не сочтет такую фотографию точным, всеобъемлющим изображением этого дерева. Если же наоборот, дерево было заснято с четырех разных сторон, мы имеем четыре различных снимка, которые, быть может, очень отличаются один от другого, но в целом дают полное представление о дереве.
Если это так очевидно в отношении какой-то вещи, можно ли вообразить, что событие, относящееся ко всему становлению бытия, решающее событие для человечества, могло быть понято из описания его только с одной точки зрения?
Не противоречия выступают из повествования всех четырех Евангелий. Каждый из их авторов прекрасно понимал, что он был в состоянии описать это величайшее событие всего лишь в одном из его аспектов и что человечеству подобает так увязать между собой эти различные описания, чтобы постепенно получилась полная картина. Будем же терпеливы и постараемся подойти к изучению величайшего события в земном развитии, опираясь на четыре повествования, известных под названием Евангелия Нового Завета, чтобы извлечь из них по возможности наиболее полное познание этого события.
В других циклах докладов вы получили представление об истоках различия точек зрения четырех Евангелий. Но прежде чем говорить хотя бы даже о внешней характеристике этих их отправных точек, я хотел бы подчеркнуть, что не собираюсь пользоваться приемами, обычно применяемыми при изучении Евангелий. Чаще всего вначале приводятся исторические источники; мне же представляется лучшим все, что можно сказать по поводу возникновения Евангелия от Матфея, отнести в конец нашего цикла докладов. Ибо очевидно, — это подтверждается на примере других наук, — что нельзя постичь истории какого-нибудь явления, не зная, что представляет собой само это явление. Какой смысл, например, можно было бы извлечь из истории арифметики, ничего не зная о самой арифметике? Исторический обзор следовало бы всегда помещать в конце исследования, всякий иной метод идет вразрез с естественными требованиями человеческого познания. Будем же считаться с этими требованиями и попытаемся исследовать содержание Евангелия от Матфея, прежде чем воссоздадим историю его возникновения.
Когда человек отдается воздействию — хотя бы поверхностному — Евангелий, он чувствует различия в их языке, в способе описания событий. Если, в частности, вы прониклись содержанием моих докладов о Евангелиях от Иоанна и от Луки, эти различия в методах изложения станут для вас особенно ощутительными. Когда человек предпринимает изучение Евангелия от Иоанна, когда он стремится постичь содержащиеся в нем высочайшие поучения, его охватывает их духовное величие. Ибо Евангелие от Иоанна раскрывает нам высочайшие вершины, до которых может подняться познание, мудрость. Перед душой встают божественные высоты вселенского бытия, и человек говорит себе: «Как бы я ни был ничтожен в моей человеческой сущности, Евангелие от Иоанна родит во мне предчувствие величественного мира, в котором я не чужой, оно переполняет меня чувством бесконечного».
Когда мы говорим о Евангелии от Иоанна, нашу душу пронизывает прежде всего духовная высота космических существ, родственных человеку.
Вспомним чувства, вызванные в нас изучением Евангелия от Луки. Они были совсем другого характера, не правда ли? Когда мы раскрываем душу благовестию евангелиста Иоанна, нас, словно магическое дуновение, пронизывает предощущение духовного величия. Евангелие же от Луки, наоборот, излучает душевное тепло, нам раскрывается внутренняя жизнь, которая во всей насыщенности может быть принесена в мир силами любви, силами самопожертвования, — если мы проникнемся этими силами.
Если Евангелие от Иоанна описывает нам сущность Христа Иисуса во всем Его духовном величии, Евангелие от Луки раскрывает бесконечную, безмерную способность к жертве, и мы начинаем понимать, что развитие вселенной и человека обязано этой жертвенности любви, которая животворит и одухотворяет мир наряду со многими другими силами. Стало быть, под впечатлением Евангелия от Луки в нас оживает и звучит жизнь чувства, тогда как из Евангелия от Иоанна исходит сила познания, раскрывающая изначальные божественные причины и цели.
Евангелие от Иоанна обращается главным образом к нашей мысли, Евангелие от Луки — скорее к сердцу. В этом можно убедиться, изучая в отдельности каждое Евангелие, и мы намеренно в наших очерках об этих документах особо подчеркнули основной характер каждого из них.
