Когда Абдулла очнулся, он услышал крик дочери.
— Мама! Мама! Иди сюда!
Краем сознания отметил, что Айдым кричит по-туркменски. Обычно дома, с ними, она разговаривала на русском. Испуга в ее голосе не было, скорее удивление и радость.
— Мама! Папа проснулся!
Абдулла повернул голову, хотел спросить, что случилось, но дочь уже пулей вылетела из комнаты.
Настенные часы показывали без десяти пять. Уж наверняка ночи, а не дня. В таком случае, почему Айдым не спит, а сидит возле него?
Абдулла огляделся. Он лежал в большой комнате, на диване, накрытый пледом. Да, вчера вечером он здесь смотрел телевизор, московский телеканал НТВ. Вспомнил, что закончился выпуск новостей, красавица Миткова попрощалась…
И — все. Обрыв. Ни звука, ни изображения, даже черноты — полное отсутствие чего бы то ни было. Впрочем, всплыли какие-то картинки, похоже, из сна. Ну и слава аллаху, а то как-то совсем уж не по себе.
Абдулла поднялся, распрямил плечи, развел руками в стороны. Вроде бы нигде ничего не болит.
В комнату стремительно вошла Сельби, на ходу просовывая руки в халат. За ней дочь.
— Как же ты напугал нас! — запричитала Сельби, впрочем, не без укоризны.
— Чем напугал? Что с вами?
Абдулла сел на диван. Айдым пристроилась рядом, прижавшись к нему и одновременно заглядывая в лицо. В глазах ее не было испуга, а, наоборот, мелькали смешинки. Ну, значит, ничего страшного.
— Мы сами понять не можем, — сказала Сельби. — Ты смотрел новости, я была на кухне, Айдым еще где-то. Вхожу, смотрю — ты уже спишь! Удивилась: с чего бы это? Вроде трезвый, запаха от тебя не было, когда домой пришел. Значит, просто сморило. Думаю, ладно. Только час проходит, другой, а ты не шевельнешься даже. Я забеспокоилась, стала прислушиваться. Дышишь вроде бы, как обычно, цвет лица тоже вроде бы нормальный. Но спишь и спишь!
— Надо было шлепнуть по щеке, тут же вскочил бы! — попробовал посмеяться Абдулла. — Ты же знаешь, что не терплю, когда за лицо трогают!
— Папа, мама твое лицо чуть в барабан не превратила! — вмешалась в разговор Айдым.
То ли ей действительно было смешно, то ли пыталась поддержать отца, перевести ситуацию в несерьезное русло.
— Хватит вам! — не приняла их шуток Сельби. — Полотенце холодной водой намочила, стала лоб протирать, на грудь тебе положила, водой в лицо брызгала… Даже ресница не дрогнула. Тут я испугалась! Нормальный сон не может быть таким!
— Видать, заразился от огузских беков, ведь я исполнял роль Гюн-хана. Говорят, огузские ханы спали как мертвецы и сон они называли малой смертью. Ну вот, я в роль и вошел… Хотя бы во сне стал как настоящий хан.
Айдым засмеялась.
— Так до часа ночи продолжалось, — словно не заметила их шуток Сельби. — Делать нечего, побежала к Мыллы…
Мыллы, врач-инфекционист, живет в соседнем подъезде.
— Так он же специалист по всякой заразе, а не по снам!
— Папа, ты же сам же говоришь, что заразился от огузов. Если заразился — значит, инфекция!
— Хватит хихикать! Вы что, не понимаете?!
От злости в глазах Сельби появились слезы.
— Не ругайся, — примирительно сказал Абдулла. — Все я понимаю. Так мы страх пытаемся прогнать. Верно дочка?
Айдым кивнула, но видно было — на всякий случай. Она, похоже, действительно не считала, что случилось что-то серьезное.
— Рассказывай, — обратился к жене Абдулла, слегка нахмурившись. Чем дальше, тем меньше оставалось поводов для шуток.
— И Мыллы ничего не смог сделать. И так, и сяк. Руки массировал, в ноздри пускал сигаретный дым. Говорил, что ты должен отреагировать, как человек некурящий. А ты лежишь, не шевельнешься. Слава аллаху, дышишь хорошо. А то б не знаю, что со мной было… Потом Мыллы начал меня расспрашивать о всяких ужасах. Спрашивал: не пытался ли ты покончить жизнь самоубийством? Были у тебя в роду эпилептики? И еще какие-то разные болезни перечислял, я их названия на бумажке написала…
Сельби вытащила из кармана халата лист бумаги и стала читать почему-то по складам. Как будто старалась придать дополнительное значение словам:
— Нар-ко-леп-сия… Эн-це-фа-лит… Он сказал, что от них человек может впасть в летаргический сон. Еще он спрашивал, в молодости не было ли у тебя повреждения черепной коробки, ушиба мозга. «Может, в детстве с ишака или с арбы упал?» Я сказала, что не знаю, ты ничего такого не рассказывал. Тогда он стал спрашивать, что ты ел…
Абдулла засмеялся.
— Надо было клизму ставить, сразу бы проснулся!
— Сказал, что не похоже на отравление. Целый час просидел. Считал пульс, измерял давление, слушал сердце. Говорит: «Никакой патологии». И удивлялся, что не может разбудить. Наконец сказал: «Подождем до утра, а потом будем вызывать скорую помощь».
— Слава богу, проснулся.
— А если еще раз повторится? Ведь раньше такого не было? Или было? До меня еще?
— Клянусь, не было. Чтоб мне никогда не уснуть! — засмеялся Абдулла.
— И шуточки у тебя дурацкие, — сказала Сельби. — Чаю тебе приготовить?
— Знаешь, я от твоего рассказа тоже переволновался, — признался Абдуллла. — Наверно, надо полежать немного, упокоиться.
— Ну и правильно, полежи. А я посижу рядом.
— Не надо, а? — попросил Абдулла. — А то я действительно почувствую себя больным.
