Мое полное имя – Эдвард Джозеф Сноуден. Если раньше я работал в интересах правительства, то сейчас я работаю в интересах общества. Мне понадобилось около тридцати лет жизни, чтобы осознать, что эти вещи – отнюдь не одно и то же. Вдобавок после этого осознания у меня на работе возникли кое-какие неприятности. Теперь я стремлюсь защитить общество от самого себя, каким я был прежде – то есть от шпиона, работавшего на Центральное разведывательное управление (ЦРУ) и Агентство национальной безопасности (АНБ)[1]. Шпиона, который был очередным молодым специалистом в области технологий, предназначенных, как я тогда был полностью убежден, для того, чтобы изменить мир к лучшему.
Моя карьера внутри американского разведывательного сообщества[2] продолжалась каких-нибудь неполных семь лет – что, к моему удивлению, всего на год больше, чем те годы, которые я вынужден был провести на чужбине, в стране, которую я не выбирал. В тот семилетний отрезок времени тем не менее я успел поучаствовать в самом важном для истории американского шпионажа процессе – в переходе от целенаправленного наблюдения за отдельными индивидами к массовому слежению за населением в целом. В своей работе я поспособствовал тому, чтобы одно правительство могло собрать в своих руках все сведения о цифровой коммуникации по всему миру, могло хранить ее сколь угодно долго и по своему желанию могло осуществлять в ней поиск.
После 11 сентября все американское разведсообщество терзалось чувством вины за то, что не смогло справиться с защитой собственной безопасности, за то, что оно допустило самое разрушительное и деструктивное нападение на страну после Перл-Харбора. В качестве ответной меры его руководители приняли решение создать такую систему, которая уже никогда и ни при каких условиях не даст захватить их врасплох. В основании этой системы должны были находиться компьютерные технологии – достаточно чуждая вещь для их армии крупнейших авторитетов в области политических наук и мастеров делового администрирования. Двери в большинство засекреченных учреждений органов разведки широко распахнулись перед молодыми технарями вроде меня. Гикам выпал шанс вознестись над целым миром!
Если я что и понимал в этом мире, так это компьютеры – и поэтому мой карьерный рост шел быстрыми темпами. В двадцать два года я получил свой первый допуск к секретным сведениям по линии Агентства национальной безопасности, занимая при этом самую низшую должность в структуре организации. А менее чем через год я уже работал в ЦРУ в качестве системного инженера, имея неограниченный доступ к некоторым из наиболее уязвимых сетей на планете. Единственным начальником надо мной был тогда парень, всю дорогу читавший на работе книжки Роберта Ладлэма[3] и Тома Клэнси[4] в мягкой обложке. Наши агентства огульно нарушали собственные правила привлечения к своей деятельности технических талантов. Обычно там не брали на работу никого без степени бакалавра или – уже позднее – хотя бы диплома младшего специалиста, а ни того, ни другого у меня не было. По большому счету, я не должен был даже приближаться к зданию.
В 2007–2009 годах я, как один из редких специалистов по современным технологиям, был переведен в Женеву для работы под дипломатическим прикрытием при посольстве США. Моей задачей было участвовать в модернизации ЦРУ и переводить онлайн европейские базы США, оцифровав и автоматизировав разветвленную сеть, посредством которой правительство США осуществляет свою шпионскую деятельность. Мое поколение не просто вывело всю работу разведок на принципиально новый инженерный уровень: нам выпало целиком по-новому сформулировать суть разведдеятельности. Ибо в нашем случае она не сводилась к тайным встречам и тайниковым закладкам. Для нас разведка – это сбор компьютерных данных.
К двадцати шести годам я номинально числился сотрудником компании Dell, однако на самом деле был снова занят работой для АНБ. Договор с фирмой служил для меня только прикрытием – как, в общем-то, и для всех технических сотрудников моего ранга, трудившихся вместе со мной. Меня послали в Японию, где я поспособствовал созданию того, что со временем выросло в глобальный резервный массив данных для всего агентства. Он представлял собой колоссальную систему тайных сетей, это гарантировало – даже в случае, если бы штаб-квартира АНБ взрывом атомной бомбы была стерта в ядерную пыль, – что никакая информация не будет потеряна. Тогда я еще не понимал, что разработка системы, которая обеспечит непрерывное слежение за каждым живущим человеком на Земле, является трагической ошибкой.
В возрасте двадцати восьми лет я вернулся в Штаты и получил немыслимое повышение по службе в группе технической поддержки связи, обеспечивавшей контакты компании Dell с ЦРУ. На работе я должен был сидеть рядышком с начальниками технических отделов ЦРУ, чтобы конструировать и продвигать решения самых разнообразных проблем, какие только могли прийти им в голову. Моя группа помогала агентству выстраивать новый тип вычислительной архитектуры – «облако». То была первая технология, позволявшая каждому агенту независимо от того, где физически он в тот момент находится, отыскивать и отслеживать любую информацию, которая ему понадобится, причем расстояние также не имело значения.
