Друг капитана Гастелло
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанр: | Детская литература |
| Серия: | Яковлев, Юрий. Рассказы |
| Всего страниц: | 3 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | Не установлен |
| Формат: | Фрагмент |
Друг капитана Гастелло читать онлайн бесплатно
Рисунки Г. Мазурина
© Яковлев Ю. Я., наследники, 1979
© Мазурин Г. А., рисунки, 1979—2019
© Составление, оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2019
Сыновья Пешеходова
Когда в Белозёрской школе пишут сочинение о войне, учителя знают: у кого-то в тетрадке обязательно появятся сыновья Пешеходова – Семён и Василий. Сыновья или кинутся под танк, или окажутся в горящем Сталинграде[1], или спасут полковое знамя. И, прочитав, к примеру, о том, что Семён и Василий первыми таранили фашистский «мессер», учителя не возмущаются и не дают волю красному карандашу. Они знают, в чем дело.
В воскресные дни в людных местах Белозерска появляется старик с выцветшими глазами. Былой цвет определить трудно, словно глаза заволокло дымом, а сквозь дым не видно цвета. На старике солдатская гимнастерка. Видимо, приобретенная по случаю у демобилизованного, потому что своя, фронтовая, давным-давно растворилась в дожде, в поту, в лучах солнца, в мыльной пене.
Взрослые люди с плохо скрытой улыбкой отвечают на поклоны старика, а ссужая ему сигарету, не преминут напомнить:
– Куришь ты, Пешеходов, один сорт: чужие.
– Для меня свое и чужое все одно, – говорит старик. – У меня ни своего, ни чужого…
Пешеходов не задерживается среди взрослых, его лучшие приятели и слушатели – ребятня. Эти засыпают вопросами, на которые он отвечает с великой охотой. Больше того, он ждет этих вопросов и, отвечая на них, испытывает удивительное чувство, знакомое лишь засыхающему дереву, когда на его узловатой мертвой ветке неожиданно зазеленеет листок.
– Дедушка Пешеходов, верно, что ты на войне до Берлина пешком дошел? – спрашивает старика кто-то из маленьких собеседников.
И старик отвечает:
– Прошел до Берлина… пешком. И фамилия моя потому Пешеходов.
– А ты не устал?
– Устал. Что поделаешь! Машин мало было. Только танки и лошади.
– Ты бы на лошади, – советует кто-то из ребят.
– Так и лошадей не хватало. Если бы каждому солдату лошадь – война бы раньше кончилась. А то пешком до Берлина далеко-о… Идешь, идешь, и конца не видно. Я своих сыновей так и не догнал.
– Они быстро шли?
– Быстро.
– Пешком?
– Пешком. Они же у меня Пешеходовы… Только сыновья моложе. Ноги у них резвые. Я не поспевал за ними.
Постепенно кружок слушателей увеличивается. Приходят новички и те, кто уже много раз слушал дедушку Пешеходова. Эти заранее знают его ответы, но терпеливо молчат. У них со стариком как бы разыгрывается спектакль. И каждый хорошо знает свою роль.
– Дедушка Пешеходов, – уже в который раз спрашивают ребята, – а кто в первый день войны встретил немцев под Бугом?
– Мои сыновья, Семён и Василий, – как бы впервые отвечает старик.
– А кто в Сталинграде стоял до последнего дыхания?
– Мои сыновья, Семён и Василий.
– А кто грудью упал на вражескую амбразуру?
– Мои сыновья…
И тут, как бы желая задать старику задачу, кто-нибудь обязательно спрашивает:
– Как же они до Берлина дошли, если грудью на амбразуру, а там пулемет?
Нет, не собьешь старика!
– Они поднялись с амбразуры и зашагали дальше, – невозмутимо отвечает он, и в его глазах, застеленных дымом, проступает такая непоколебимая уверенность, что никто из слушателей уже не решается усомниться в словах старого солдата.
– А кто первым вышел на правый берег Днепра?
– Мои сыновья, Семён и Василий.
– Они всю войну пешком или потом на лошадях?
– Пешком! – отвечает старик и вдруг умолкает, задумывается и, отвлекшись от рассказа, говорит: – Лошадей на войне жалко было. Обстрел начнется, люди попадают, спрячутся в щели, а лошадь стоит. Все железо в нее впивается.
– Все железо? – испуганно спрашивает кто-нибудь из самых маленьких слушателей, не в силах представить себе все железо, впившееся в лошадь: очень много получается железа…
А к тому времени уже готовы новые вопросы, и старик отвечает на них сдержанно и достойно.
– А на Курской дуге кто задержал «тигров» и «фердинандов»[2]?
– Мои сыновья…
– А кто в Берлине Красное знамя над Рейхстагом поднял?
– Мои сыновья…
– Везде поспевали?
– Везде. Ноги у них молодые. Шли, шли без отдыха, а вернуться с войны домой сил не хватило.
– Так и не вернулись?
– Так и не вернулись. Спят в могиле.
При слове «могила» у ребят как бы перехватывает дыхание. Это слово на мгновение превращает Семёна и Василия в обычных людей, которых хоронят на кладбище. И дети испытывают скорее разочарование, чем жалость: всю войну сыновья Пешеходова прошагали пешком, без лошади, почему же теперь они «спят в могиле»?
И тогда кто-то из ребят решается спросить:
– Где их могила?
Старик распрямляется, и вечный дым, стоящий в его глазах, как бы развеивается. Он говорит:
– Мои сыновья спят во всех солдатских могилах. По всей родной земле.
И оттого, что сыновья дедушки Пешеходова спят во всех братских могилах, детские горячие умы снова превращают их в былинных героев, готовых проснуться, когда пробьет час!
Игра в красавицу
В то время мы думали, что по Караванной улице, побрякивая колокольчиками, бредут пыльные усталые верблюды, на Итальянской улице живут черноволосые итальянцы, а на Поцелуевом мосту все целуются. Потом не стало ни караванов, ни итальянцев, да и сами улицы теперь называются иначе. Правда, Поцелуев мост остался Поцелуевым.
