Ночь уже опустилась на Москву, растеклась по ее улицам, переулкам, затопила площадь. Лишь редкие огни еще жили, словно в опустившемся на дно глубокого озера городе.
Колокольников переулок с его мрачными домами выглядел бы мертвым, если бы не окна второго этажа небольшого дома. За ними располагалась квартира, принадлежавшая Клавдии Петровой, молодой вдове. Ее муж, служивший в военном министерстве, умер два года назад. У женщины почти не осталось друзей, не было родственников.
Молодая вдова была красива и отнюдь не собиралась всю свою жизнь горевать по умершему мужу. Она не искала развлечений, ей нужен был человек, с которым можно было вновь почувствовать себя любимой.
И такой мужчина отыскался. Никто раньше не видел его в Москве, никто не знал, откуда он взялся. Он подошел к Клавдии Петровой на улице. Той и в голову не могло прийти, что подобное знакомство станет чем-то серьезным. Звали его Алекс Лонгов. И Клавдия не успела опомниться, как Александр уже Жил в ее квартире. Ее мало беспокоило то, что говорят ее знакомые, ведь их у нее осталось очень мало.
В ту роковую ночь, когда мрак накрыл Москву, Клавдия сидела и ждала появления своего любовника.
Какая-то тень скользнула по переулку и исчезла в парадном.
«Это он», — подумала женщина, и сердце ее забилось часто-часто.
Шаги по лестнице… Вот они замерли возле двери… Послушался короткий уверенный стук.
— Ты? — спросила Клавдия, отодвигая ригель замка.
Алекс встретил ее улыбкой. Его глаза закрывала тень, отбрасываемая широкими полями шляпы. Он бесшумно закрыл за собой дверь и сбросил насквозь мокрый от дождя плащ.
— Что это? — спросила женщина, глядя на тяжелую сумку в руках Алекса.
— Не думай об этом, — бросил он, отставляя сумку в сторону и проходя в гостиную.
— Я знаю, ты изменяешь мне, — упавшим голосом произнесла Клавдия, глядя на то, как уверенно чувствует себя мужчина в ее квартире.
— Да… — то ли спросил, то ли утвердительно ответил он, поворачиваясь к ней лицом.
Эти глаза могли заставить Клавдию забыть о чем угодно. Не отводя взгляда от женщины, Алекс сделал к ней пару шагов и улыбнулся краешками губ.
— Да, я изменяю тебе, но лишь для того, чтобы понять — ты лучше других, чище.
— Мерзавец! — воскликнула Клавдия, бросаясь на него с кулаками.
Алекс ловко схватил ее за запястья и прижал ее руки к себе. Клавдия почувствовала, как напряглись ее мышцы, ощутила теплоту, излучавшуюся его телом.
— Признайся, — прошептал Алекс, — и тебе хочется испробовать иного, но только ты боишься признаться себе в этом.
Он наклонился и коснулся губ женщины своими губами. Он не спешил поцеловать ее, ждал, пока она сама потянется к нему. Нерешительность уступала место желанию.
— Признайся, — прошептал Алекс, — каждому человеку хочется стать порочным, но не каждый решается на это. Есть вещи, через которые тяжело перешагнуть, но необходимо. Поцелуй меня, и ты ощутишь на моих губах поцелуи других женщин, поймешь что такое порок и найдешь в этом сладость.
Клавдий, краснея, но не в силах противиться своему желанию, крепко обняла Алекса за шею и прильнула к нему. Он подхватил ее на руки и понес к огромной кровати, притаившейся неуклюжим чудовищем в соседней комнате.
Клавдия оттаяла. Ее перестало интересовать все, что происходит вокруг. Она видела перед собой только темные глаза мужчины, ощущала его руки на своем теле. Близость была долгой и изнуряющей. И женщина вскоре заснула.
Алекс лежал рядом и смотрел на то, как мерно вздымается ее грудь, слушал ее почти беззвучное дыхание.
Когда он убедился, что Клавдия крепко спит, слез с кровати, вышел в прихожую и достал из сумки остро заточенный трехгранный стилет. Он склонился над спящей Клавдией и, высоко занеся смертоносное оружие, с одного удара вонзил его прямо в сердце женщины. Та даже не успела вскрикнуть, даже не успела открыть глаза.
Лонгов еще посидел рядом с ней, держа запястье Клавдии в своих пальцах. Затем подтащил тело к краю кровати и вскрыл вены. Кровь стекла в подставленный эмалированный таз. Он действовал почти бесшумно, подхватил на руки отяжелевшее мертвое тело и перенес его на кухню. Кровь слил в раковину и сполоснул таз холодной водой.
Из прихожей Алекс вернулся с плотничьей ножовкой в руках. Вскоре тело было расчленено, сложено в бочку и густо засыпано солью.
Стараясь не шуметь, мужчина перекатил бочку в кладовку и закрыл дверь…
Его арестовали уже в Петербурге за день до отплытия в Швецию. На суде он не отпирался от совершенного преступления, не просил себе ни милости, ни пощады. На вопрос, почему он так жестоко расправился со своей любовницей, неизменно отвечал: «Она изменила мне».
Квартира в Колокольниковом переулке пустовала долго. Слух о страшном убийстве с быстротой молнии разнесся по Москве. Эта история произошла в конце прошлого века и даже попала на страницы книги Гиляровского «Москва и москвичи», в наиболее полное ее издание.
Совсем в другом конце Москвы уже в наше время, в доме довоенной постройки, стоявшем во Втором Кабельном переулке, жили Лозинские — Оксана и Виктор.
Виктор Александрович Лозинский вовремя определился в коммерции, вовремя успевал менять направление своей деятельности и в свои сорок лет занимал пост сопредседателя торговой компании «Эльдорадо». Он любил говаривать, что единственными направлениями бизнеса, где сегодня еще можно работать, являются дешевые продукты питания и дорогие стройматериалы.
