Глава 1. Первый день зимы
Северная граница Вольного княжества Махейн, близ Дикого Леса. 1270 год от Сотворения мира.
На княжество Махейн, самое северное из Вольных княжеств, пришла зима. Пришла неожиданно, посреди осени. Ни у кого не спрашивая разрешения и не стучась в ворота, распахнула двери и шагнула, выстудив все живое. Белый снег, такой белый, каким бывает лишь первый снег в году, тяжелыми мягкими хлопьями ложился на землю, еще не успевшую остыть, отвыкнуть от летнего солнца. Но зима была неумолима. И снег падал медленно и совершенно бесшумно. Он уже не таял, а ложился тонким кружевным покрывалом, сплести которое не сумела бы и самая искусная мастерица. Он ложился на пожухлую, хотя все еще зеленую траву; на ветви деревьев, еще державшие в своих объятиях паутину последних листьев; на тропинку, причудливыми петлями бегущую от темного елового леса, возвышавшегося на пригорке, по берегу речушки, через аккуратный деревянный мостик, перекинутый с берега на берег, к маленькой деревне, раскинувшейся на низком берегу реки. Деревня — всего пять домов, деревянных, под высокими скатными крышами, с просторными крытыми дворами, обнесенными изгородями, — могла бы показаться жалкой и недостойной внимания жителям южных королевств, привыкшим к мрамору дворцов, мощеным улицам и шуму многотысячных городов, но для севера Махейна, этого сурового и неприветливого края, деревня была большой и даже довольно зажиточной. Об этом говорили и высокие добротные срубы из великолепной, не успевшей потемнеть древесины, и заборы, даже и не думавшие покоситься, и аккуратные прямоугольники огородов, спускавшиеся по заливным лугам к реке.
Здесь жили хорошие хозяева, сильные люди. Не только потому, что смогли создать свой мир своими руками, но еще и потому, что не побоялись сделать это. Люди редко селились не северной границе Вольных княжеств. Здесь не было власти, ни один правитель не присылал сюда своих дружин, чтобы собрать подать и пообещать защиту крестьянам. Здесь, за грядою невысоких холмов, начинался Лес. Лес, которому местные жители не давали названия, потому что у него были иные Хозяева. Древние как сам мир и жестокие как время, не властное над ними. Их крестьяне тоже никогда не называли по имени…
Впрочем, деревне повезло. Она стояла на берегу реки, укрытая с двух сторон пологими плечами холмов. Холодные северные ветра не истребляли посевов, и зло ходило где-то стороной. И только длинными черными зимними ночами родители рассказывали своим детям сказки про Лес и Хозяев… Из поколения в поколение передавались эти сказки и никто уже не помнил, что в них правда, а что вымысел. Но в дальний лес за холмы крестьяне не ходили.
Но сейчас зима только вступала в свои владения, и ранним воскресным утром деревня тихо спала, нежась под ласковыми прикосновениями пушистого снега. Пряха-зима пряла свою пушистую шубу. Низкое, но бесконечно светлое небо с любопытством вглядывалось в землю, и только река неспешно и бесшумно катилась между поросших густой травой берегов, под деревянным мостиком, исполняя ей одной известное предназначение.
По мостику бежала девочка, лет десяти-одиннадцати, не больше. Невысокая и совсем хрупкая. Еще вчера над деревней стояла теплая осень, и мама не успела достать из сундука меховую зимнюю шубку, поэтому, проснувшись ранним утром, девочка схватила в сенях свой осенний плащ из толстой шерсти с капюшоном, украшенным заботливой маминой рукой яркой вышивкой, всунула ноги в сапожки и выбежала во двор — только тяжелая дверь бухнула за спиной! Сбежав с высокого крыльца, девочка на секунду остановилась, захваченная открывшимся вдруг ее глазам волшебным зрелищем преобразившейся за одну ночь земли — из морщинистой и выцветшей старухи в ослепительную невесту. Невесту!.. Девочка запрокинула голову к высокому небу и закружилась, раскинув руки в стороны, ловя на длинные пушистые ресницы хлопья снега, и засмеялась. Потом вдруг, словно вспомнив что-то очень важное, сорвалась с места и бросилась бежать, через двор, по тропинке, петлявшей мимо огородов к реке, через крутой мостик, вверх по холму… Ей не было холодно и ей не было страшно. Ей казалось, что сегодня утром она проснулась самым счастливым человеком: ведь самое большое счастье — когда ты счастлива за других!
Перевалившись через вершину холма, тропинка резко пошла вниз, и девочка остановилась, запыхавшись, и оглянулась назад. Позади нее в глубокой, словно чаша, долине притаилась деревня — пять домиков, припорошенных первым невыразимо белым снегом, казавшихся отсюда игрушечными. А впереди, по другую сторону холма, там, где своенравная речка резко изгибалась и вгрызалась в его бок, стояла одинокая кузнеца. Добротная, сработанная на века, с огромным колесом, опустившим свои лопасти в воду, — раздувавшим меха: ведь работал в кузнеце всего один человек. Без подмастерьев было нелегко, но что поделать, если не подарила судьба им с женой сына — наследника отцовской силы и умения. Одна за другой рождались в их семье дочери — красивые, статные, умные — отрада отцу. Он не горевал: настанет время, когда сильной, словно дубовый сук, руке станет тяжело поднимать пудовый молот, и он возьмет себе ученика из соседских парней. Но это будет еще не скоро.
