– Дусенька! Булочка моя, срочно выходи за меня замуж! – тупо шутил санитар роддома Вася. – Вообще-то, я пошутил, Дуся, ну тебя в пень, мне твоей милой наивности и на работе хватает. Ну чего ты меня в зад тычешь?! Во, блин! Из-за тебя чуть не рассыпался!!
– Негодяй! – Возмущению Дуси не было предела.
Нет, Дусе, конечно, давно хотелось семьи, но не с Васькой же!! Во-первых, за него не разрешит мамочка, во-вторых, Василий вовсе даже не любит Дусю, а просто зарится на его деньги, в-третьих, Васька уже давно женат, хоть и молодой еще. И потом – что за блажь?! Дуся совсем даже не женщина, а мужчина, то есть по паспорту – Евдоким Петрович Филин, тридцати шести лет, и никакими Васями, Петями, Колями ну нисколько не интересуется! И никогда не интересовался! И главное еще – «булочка моя»! Ну да, он имеет пышный торс, да! И его щеки напоминают праздничный кулич, так ведь хорошего человека должно быть много! А Дуся твердо считал себя замечательным мужчиной. Нет, этот Васька только жизнь портит!
Сегодня Филину попался какой-то бракованный день. Не успел он заявиться на работу, а уже главный роддома, где Дуся трудился, решил устроить субботник. Это никого не удивило, Матвей Макарович каждый четверг устраивал субботники. Кое-кто даже поговаривал, что так он экономит на дворнике. И в этот раз он сообщил, что надо убрать территорию так, «чтобы все было стерильно, как в пробирке». И немедленно отправил всех на больничный двор. «Всех» – это двух санитаров: Дусю и студента Васеньку. Они и убирали! Но, когда до стерильности оставалось совсем чуть-чуть, прилетела сестра-хозяйка Анна Кирилловна и подняла визг.
– Убийцы! Вы что творите, нелюди?! Это… варварство! Это… кощунство! Мусор надо таскать в специальных… мусорных носилках! На этих мы особо тяжелых беременных в палату доставляем! Они же… почти новые, нетронутые были! Мы даже к ним рожениц не подпускали!
И чего раскричалась? Какая разница мусору, на каких носилках его таскают! Но к главному их таки вызвали. Пришлось бросить драгоценные носилки во дворе и спешить на ковер…
Главврач Беликов Матвей Макарович был степенным мужчиной, невысокого роста, но высокой должности. Его халат всегда безупречно сверкал белизной и хрустел крахмалом, реденькие кудряшки на висках были благородного седого колера, рубашки, которые выглядывали из ворота халата, наводили на мысль о больших деньгах, и вообще по всем меркам за главврача краснеть перед другими роддомами не приходилось.
– Ду… Евдоким Петрович! Сегодня вы умыкнули единственные носилки на весь роддом! – сурово начал Беликов. – И мало того – вы использовали их в грязных целях! Вы осквернили самое святое, что имеется в учреждении, – медицинский инвентарь! Могу ли я уложить на носилки роженицу после того, как вы перетаскали на них всех дворовых микробов?! Нет вам прощения!
Главврач выбрался из-за стола и важно прошелся по кабинету.
– Хотя… Чтобы не быть изгнанными из нашего спаянного коллектива, вы можете купить на свои деньги новые носилки… три штуки!
– И еще пробирок… Матвей Макарович! Еще штук сто пробирок. Скажите ему, что он и пробирки осквернил, у нас уже все переколотились… – раздался под дверью оглушительный шепот сестры-хозяйки.
– И пробирок двести штук, – скорбно добавил Матвей Макарович. – С вашим состоянием это будет незатруднительно. Кстати, где вы оставили носилки?
– Так на этой… на территории же! Да и пусть валяются, они все равно уже… оскверненные, – бубнил Дуся.
– Немедленно верните! – взвизгнул Матвей Макарович. – И довольно меня терроризировать! И все! И ступайте! И не забудьте выделить деньги на новый инвентарь!
Дуся был огорчен. Главный уже давно подбивал своего работника на спонсорство: то грудоотсосы просил купить, то утки, то клизмы, а то и кресло-качалку себе в кабинет, но всякий раз Дусику удавалось отвертеться, а вот теперь… И где он возьмет те деньги? Нет, конечно, он является богатым наследником, даже очень богатым, но все наследство находится под бдительным контролем мамочки, а уж она-то на пробирки и клизмы точно не раскошелится, и просить бесполезно, не даст!
А тут еще Ва-а-ася! Вон, идет скалится во всю пасть! И его главный не ругал, чего с него взять – студент! А вот с Дуси так сразу и новые носилки!
– Давай, шевелись, – бурчал Филин, толкая в спину напарника. – Нам надо еще эти самые носилки Анне Кирилловне сдать.
– Носилки не анализы, их сдать никогда не по… Ого!.. Ни фига себе! Картина! Похоже, нам придется инвентарь не Анне Кирилловне сдавать, а прямо к акушеру Андрею тащить… – вытаращился Вася.
Картина на самом деле была сногсшибательная – на брошенных носилках, поверх прошлогодней травы, возлежала молодая беременная девчонка и изрыгала ругательства.
– Какого черта, мать вашу! Пришла, называется, в роддом! Тащите давайте на операцию, не видите, я уже приготовилась?!
– Ха! Приготовилась она! А что, самой в приемную дойти западло, что ли? – Вася был недоволен. Он вообще старался носилки таскать только порожняком.
– Девушка, и в самом деле, – поддержал его Дуся. – Чего вы тут прямо в позе морской звезды раскорячились? Давно бы уже к Людмиле Ивановне пришли, это у нас бабушка такая, она всех рожениц оформляет, и вас бы оформила…
