– Валь, а Валь! – заискивающим голосом позвал Жека. – Может, ты колы хочешь? Со льдом, а?
– Не мешай! – буркнул капитан милиции Мехреньгин. – Вот только мысль поймал…
– Это же надо, какая жара! – вздохнул Жека Топтунов, друг и напарник. – Это же просто уму непостижимо, чтобы в нашем северном городе – и такая жара…
Никто Жеке не ответил, да он и не ждал. В комнате, кроме них двоих, никого не было, только им, несчастным капитанам, выпала нелегкая доля дежурить в этот солнечный, не в меру жаркий выходной день июля.
В тесной комнатке было душно, из распахнутого окна дул не свежий ветерок, а знойный мистраль, как будто там, в гигантской духовке, пеклись тысячи и тысячи пирожков.
От жары и духоты на людей нападала не то чтобы лень, а какая-то апатия. Но работа есть работа, накопилось много нудной бумажной волокиты, и теперь капитан Мехреньгин корпел над очередным отчетом. Отчеты у него всегда получались лучше, чем у Жеки, так что легкомысленный и ленивый его напарник давно уже свалил на Мехреньгина такую неблагодарную работу. Но сегодня с утра Мехреньгин заартачился. Договорились по-честному, что первую половину пишет он, а вторую – напарник. И вот теперь хитрый Жека старался заговорить ему зубы, дабы Мехреньгин не заметил, что делает уже не свою часть работы.
– Если колы не хочешь, так, может, тебе водички из холодильника… – соблазнял Жека.
– Давай! – согласился Валентин. – Только без газа, а то я скоро в воздух поднимусь, как воздушный шарик… И давай-ка, садись на мое место, твоя очередь…
– Ну, Валя… – Жекино нытье было прервано головой дежурного, которая всунулась в дверь и проговорила слабым голосом, что двух капитанов вызывают на выезд.
– Куда еще? – ахнул Жека.
– Куда-куда, – буркнул тот. – На кудыкину гору, воровать помидоры! Убийство на Выборгском шоссе возле Шуваловского парка!
– В такую жару! – поразился Жека. – Нет, у людей точно крыша съехала! Тут руки-то не поднять, ногой не ступить, а они друг друга убивают! Это какое же здоровье надо иметь, чтобы в такую жару… Нет, я решительно отказываюсь ехать!
– Да кто тебя спрашивает! – отмахнулся дежурный. – Давайте, ребята, собирайтесь, машина ждет…
Жека сообразил, что есть повод отвертеться от отчета, и немного повеселел.
В машине их уже дожидался эксперт Трубников – унылый лысоватый дядька с оттопыренными ушами. Трубников глядел слезящимися глазами и вытирал красный нос большим клетчатым платком. Мехреньгин мимолетом удивился, где это он успел простудиться в такую жару.
– Куда едем, Васильич? – спросил он водителя.
– Поселок Васильки, – буркнул тот, – как раз возле Шуваловского парка.
– Хорошее место! – мечтательно вздохнул Трубников, – Воздух свежий, парк рядом, и в черте города…
– То-то что в черте города, – зло сказал Жека, – поэтому нас туда и вызвали…
– Да ладно, – примирительно протянул Мехреньгин, – хоть на природу выедем… А то в городе летом совсем худо.
– Каменные джунгли! – присовокупил Трубников, и на этом разговор иссяк.
Ехать было недалеко, так что через короткое время машина свернула на аккуратную асфальтовую дорожку согласно указателю «Пос. Васильки – 500 м».
– Вроде семнадцатый дом… – пробормотал Васильич, – значит, в самом конце. Их тут всего двадцать…
– Ох и кучеряво живут буржуи! – вяло отметил Жека.
Действительно, дома в поселке были один краше другого. Несмотря на то что из-за высоких заборов виднелись только крыши и верхние этажи, создавалось впечатление, что жители поселка Васильки при постройке домов руководствовались принципом: чтобы непременно лучше, чем у соседа.
Был тут дом белый, как лебедь, с круглыми башенками по бокам и крышей, выложенной небесно-голубой черепицей.
Был дом серый, с сиреневыми ставнями, лиловой крышей и с флюгером, изображавшим черного кота с выгнутой спиной.
Был дом розовый, с затейливыми решетками на окнах, сквозь которые пробивались вьющиеся растения.
Нужный им дом они узнали сразу – только здесь кованые ворота были распахнуты настежь. Возле ворот стояла милицейская машина.
– Это еще кто раньше нас успел? – громко удивился Жека.
Валентин не ответил; стоя у ворот, он внимательно осматривал дом и участок. Все аккуратно и красиво. Ровно подстриженный газон, елочки, вдоль дорожки высажены пышные кусты роз.
Только одно портило все благолепие – где-то по соседству время от времени раздавался жуткий скрежещущий звук – видимо, там велись строительные работы, и работала то ли дисковая пила, то ли другой электроинструмент.
Возле крыльца на выложенной плиткой террасе толклась небольшая группа людей. В самом центре группы сидела в плетеном кресле загорелая заплаканная шатенка. Несмотря на размазанный макияж и измятую блузку, было ясно, что женщина красива и ухожена, как все богатые дамы.
Чуть в стороне стоял, ссутулившись, крупный мужчина с растерянным и удивленным лицом. На руках у него были наручники, и он то и дело посматривал на них, как будто надеялся, что они исчезнут.
Навстречу прибывшим милиционерам шагнул мужчина лет тридцати в голубой рубашке.
– Вы куда? – спросил он Мехреньгина, вытирая лоб платком. – Сюда нельзя посторонним!..
– Это кто посторонние? – надвинулся на него Жека. – Сам ты посторонний!
