Сцена первая
На затемненной сцене одинокий женский голос поет гимн «Иерусалим» в сопровождении фортепьяно.
Кора.
На этот горный склон крутой
Ступала ль ангела нога?
И знал ли агнец наш святой
Зеленой Англии луга?
Группа женщин выполняют упражнение тай-чи «Небо и Земля», повторяя движения стоящей перед ними Крис, женщины пятидесяти лет.
Кора.
Светил ли сквозь туман и дым
Нам лик господний с вышины?
И был ли здесь Ерусалим
Меж тёмных фабрик сатаны?
За ней с разной степенью точности движения повторяют Ани (одета несколько традиционно), Силия (в очень дорогой одежде), Рут (слишком традиционно) и Джесси, пятнадцатью годами старше, одета со вкусом и модно, несмотря на возраст)
Кора.
Где верный меч, копье и щит,
Где стрелы молний для меня?
Пусть туча грозная примчит
Мне колесницу из огня.
Но, кажется, я только одна и…
Крис. Кора, заткнись! Ты нарушаешь атмосферу восточного мистицизма.
Кора тяжело вздыхает и присоединяется к группе.
(Пытаясь достичь «восточного мистицизма».) Ита-ак, принимаем позицию тай-чи номер один. «Тибетский Лучник».
Женщины пытаются копировать ее.
Переходим к позиции номер два. «Тибетский як»!..
Женщины смотрят крайне недоверчиво.
И к позиции номер три — «Тибетский як доит тибетского…»
Женщины молча расходятся в разные стороны, выражая мимикой свой протест.
(Громко.) Переходим к…
Ани (громко). Переходим к позиции «Крис читает свою новую книгу по тай-чи» (Бросает воображаемую книгу через плечо.) «Кому это нужно, когда я могу все это сделать?»
Крис. Я прочла эту книгу от корки до корки. А теперь, пожалуйста, в позицию «Ани в кинотеатре делится шоколадными шариками Maltesers со своей лучшей подругой». (Выбрасывает левую руку в стиле рэгби, словно отгораживаясь, правой несколько раз подряд запихивая в рот воображаемые горсти шоколадных шариков из воображаемой коробки.)
Ани. Ну, уж это вранье! Я всегда с тобой делюсь.
Женщины весело смеются.
Джесси. Девочки!
Женщины тотчас же прекращают смеяться.
Все. Виноваты, мисс Рэйзтрик!
Джесси. Восьмая позиция. Силия, принцесса высшего света, играет в гольф.
Силия останавливается, другие подражают Джесси, которая пьет из воображаемой бутылки)
Силия(воинственно). Вот как! Тогда я, пожалуй, изображу как Джесси, уважаемый всеми житель нашей деревни и окрестностей, училка на пенсии, стоит напротив аптеки после ночи, посвященной дегустации вин.
Джесси. Я же рассказала тебе об этом по секрету!
Силия(изображает приветствие и падение на тротуар). «Я вызвала нам такси!» — похоже?
Джесси. Силия!
Рут. А что если так: Кора, дочь приходского священника, решила передохнуть и поглядеть на закат?
Все разом, не сговариваясь, инстинктивно изображают жестами, как она украдкой курит сигарету.
Кора. Да я за последние четыре месяца ни разу не закурила!
Все с сомнением на нее смотрят. Пауза.
Рут. Ну, что еще вы про меня тут насочиняете? Чего уж там церемониться. Валяйте! Выкладывайте!
Крис. И, наконец, последняя сцена: «Паинька Рут подлизывается к председательнице Женского института». (Заискивающе.) Мэри! Мэри!
Все(вторят ей). Мэри! Мэри!
Рут. Ах, Крис, ты опять за своё, но это не про меня, слышишь?! Это ты к ней все время подлизываешься. Ну, приведи хоть один пример, когда бы я так прогибалась…
Двери открываются, входит Мэри, женщина лет пятидесяти с небольшим, решительная, целеустремленная, чем-то, явно, раздраженна. Все разом вытягиваются по стойке «смирно»— точно ученики при появлении учителя.
Мэри. Рут, вы испекли яблочный пирог?
Рут(заискивающе). Да, Мэри! Целых четыре.
Крис. Трам-пам-пам…
Рут. Да что же это…
Мэри. Дорогие дамы!
Воцаряется почтительное молчание.
Мы ни в малейшей степени не готовы! Торжественный ужин, приуроченный к сбору урожая, может сорваться! Наш приглашенный оратор, Бренда Халс, уже на пути сюда. (Выкрикивает распоряжения.) Кора, у нас нет стульев! Рут, у нас нет проектора! Ну, что же вы стоите?! Крис, где цветы?
Крис. Ах, виновата!..
Мэри(у нее опускаются руки от отчаяния).
