Они осторожно выглянули из-за валуна. Этот камень у местной детворы звался «горбач» — массивный, обточенный морем обломок черной скалы возле самой кромки прибоя.
— Вижу цель! — заявила рыжая Кайса. — Вражеский корабль в наших территориальных водах!
— Доложите тип судна! — отозвался Эрик.
Кайса ухмыльнулась:
— Лоханка пьянчуги Дресвицы!
— Враг на пределе дистанции… — В глазах Эрика блеснул хулиганский огонек. — Будем атаковать! Береговая артиллерия, товьсь!
Девочка резво нагнулась и подобрала плоский голыш. Эрик сделал то же самое.
— Одним залпом! — предупредил он подругу. — А после не высовываться, ясно?
Рикошетируя от воды, оставляя за собой череду всплесков, голыши понеслись к цели — и звучно грянули о просмоленный борт лодки. Прицел был точен. Задремавший с удочкой в руках рыбак подскочил, едва не вывалившись спросонья за борт.
— А!? Что такое?! Которого дьявола?!
Из-за камня донеслось сдавленное хихиканье.
— Негодяи! — Рыболов наконец разобрался в ситуации. — Засранцы! — Возмущению его не было предела. — Вот я вам сейчас уши-то надеру!
Громко заскрипели уключины.
— Бежим! — Кайса дернула за рукав пунцового от смеха Эрика. — Он сейчас выберется на берег!
Сопровождаемые потоками брани, дети бросились удирать. Вскарабкавшись на невысокий обрыв, мальчик обернулся. Рыбак стоял возле самого берега, по колено в воде, и грозил им кулаком. Кайса обернулась и показала ему «нос».
— Скучно, — вздохнул Эрик немного погодя. — Хочется чего-то такого… Не знаю даже чего.
— Шило в одном месте… — ехидно пробормотала Кайса.
— А ты хоть бы раз что-нибудь сама придумала! Залезть на водонапорную башню — моя идея, лодку обстрелять — тоже моя…
— Ах так? — подбоченилась девочка. — Хорошо… Давай нарвем яблок из колдуньиного сада!
— Да запросто! — фыркнул Эрик. — Что, думаешь, поймала на слабо? Давай, пошли!
Та, которую вся окрестная детвора прозвала колдуньей, жила на окраине. Маленький деревянный дом прятался среди деревьев. Полуразрушенная ограда была старше как самого дома, так и сада — сложенная из блоков рыхлого ракушечника стена, едва по грудь взрослому в самом высоком месте. Ветви яблонь, отягощенные спелыми плодами, свисали над неровной кромкой. Эрик подпрыгнул и сорвал яблоко, висевшее ниже других, — тугой нефритовый шар, испещренный золотистыми крапинками. Вызывающе глянув на спутницу, он с хрустом надкусил спелый бок. Кайса лишь презрительно хмыкнула. Ухватившись за крошащийся гребень стены, она ловко — только мелькнули исцарапанные коленки — перемахнула преграду. Спустя секунду за ней последовал Эрик: виданное ли дело, чтобы девчонка оказалась храбрее?! Стараясь не шуметь, дети пробирались сквозь высокую, по пояс, сухую траву: эта часть сада изрядно заросла бурьяном.
— Говорят, волосы у нее — белые, будто снег, а глаза красные, как кровь! — страшным шепотом поведал Эрик в спину Кайсе. — И на пальцах — черные вороньи когти!
Девочка скептически хмыкнула.
Они подкрадывались все ближе к дому колдуньи. Наконец нервы не выдержали и у Кайсы. Девочка остановилась, деловито оглядела ближайшие яблони.
— Вот эти сладкие, «Пунцовое сердце». Наверху — самые спелые…
Эрик поплевал на ладони и ловко полез вверх. Ветки сгибались и потрескивали, но румяные плоды так заманчиво просвечивали сквозь листву… Вскарабкавшись насколько это было возможно, он принялся рвать яблоки и набивать ими линялую рубаху. Еще одно, еще… Самое крупное и соблазнительное, как водится, висело дальше прочих. Мальчик протянул руку, сделал крохотный шажок… И ветка под ногами не выдержала.
В ворохе сбитой листвы Эрик рухнул вниз. Голеностоп внезапно пронзила боль — такая острая, что потемнело в глазах. Дыхание перехватило, и только поэтому он не заорал во всю глотку: из горла вырывался лишь сиплый писк.
— Эй! Эрик, ты чего? Ноге больно? — Кайса испуганно заглядывала ему в глаза. Отдышавшись немного, мальчик задрал штанину. Он опасался худшего, торчащей синюшным бугром под кожей вывернутой кости, но с виду все было как обычно. Боль отступала — понемногу, не спеша, полизывая огненным языком голень. В ушах звенело.
— Не сломал, а?
— Да подожди ты… — Эрик перевел дух, попытался было встать — и тут же с болезненным стоном осел на землю: стопа снова подвернулась. — Ой!
— Так, ну что у нас тут… — раздался вдруг рядом чуть насмешливый голос. Кайса дернулась было бежать — но тут же замерла: бросать Эрика одного не годилось. Девочка подняла взгляд, настороженно рассматривая подошедшую. На вид ей было лет с полста, а может, и больше. В уголках глаз, словно лучики, собрались морщинки — но осанка осталась прямой: спина ровная, в струнку… «Как у гимнастки», — пришло на ум Кайсе: девочка недавно побывала на представлении бродячего цирка.
Колдунья — а удивительно тихо подошедшая женщина не могла быть никем иным, кроме как хозяйкой сада, оказалась совсем не такой, как о ней болтали. Кожа ее была непривычно бледной для жителей побережья. Волосы — да, очень светлые, только не седые, как у старух, а какого-то странного, неуловимого оттенка. Радужка глаз — розовая, в тоненьких карминовых прожилках, словно сердолик. Вороньих когтей на пальцах, конечно, не было…
