Оскудели россыпи. Большую часть золота добывают сейчас не удачливые авантюристы, а трудовые коллективы. Самую бедную породу, в которой драгоценного металла на тонну мышка наплакала, извлекут, высосут мудреные механизмы. Джеклондоновскому герою с его лотком, кольтом и упряжью верных собак остается лишь переквалифицироваться в заводчика маламутов. Время самородков уходит.
То же самое, похоже, происходит и россыпями творческими. Если Бах, Бетховен или Моцарт нашли вокруг себя сотни часов музыки, то современным композиторам и десяток наскрести трудно. Или вот драматургия. Сколько пьес написал Лопе де Вега и сколько Булгаков или Михалков-самый-старший?
Фактическое истощение ресурсов могут "на пальцах" доказать проблемисты. Есть такая область искусства, как составление шахматных задач и этюдов, проблемисты ею и владеют. После появления эндшпильных таблиц такое чудо, как знаменитый этюд Рети (белые: Кph8, пешка с6; черные: Кpa6, пешка h5, ничья), просто не мог бы возникнуть. Дело даже не в том, что решение было бы найдено моментально. Хуже другое — авторское право на эту позицию Рихарду Рети уже бы не принадлежало.
Эндшпильные таблицы пока просчитаны для четырех, пяти и — частично для шестифигурных окончаний, так что проблемистам пока есть где примоститься. Но мне они представляются зайцами, спасающимися на кочках, в то время как цифродробильные машины наводняют мир миллиардами позиций. Hy, год, ну, даже сто лет — а потом?
И если о шахматах я лишь гpyщy тихой грустью, то предвидение появления электронного Шекспира заставляет пить экстракт валерианы каплями или коньяк рюмками. Горе, горе всем пишущим!
Кто-то уже сказал: дайте десяти миллиардам обезьян по пишущей машинке, и через миллиард лет они воспроизведут всю литературу мира. Добавлю поправку — еще и предвосхитят всю будущую литературу!
Конечно, обезьяна не человек, барабанить по клавишам пишмашинки не то что миллиард лет подряд, а даже пяти минут не станет. Опять же бананы ей подавай, убирай за нею. Но если вместо обезьяны использовать компьютер. Не гадит, бананов не требует, а производительность в десять миллиардов обезьяньих сил уже на пороге. Миллиарда лет, правда, пока нет, но если привлечь все компьютеры мира. И потом, совсем не обязательно набирать отдельные буквы, можно оперировать сразу словами или даже предложениями.
Такие попытки не в новинку, но главная ошибка предыдущих опытов в том, что старались сразу получить внятный текст.
Этого и не требуется! Пусть из миллиарда сносным будет одно творение, с нас и этого довольно — если в день выдавать на-гора сто миллиардов электронных томов.
Проблема — как отсеять из этой кучи хлама что-либо стоящее, решается гениально просто: никак не решается. Зачем?
Напишет завтра кто-нибудь хороший роман, его издадут, присудят Нобелевскую премию, тут обезьянье слово и скажется. Запустишь функцию "поиск" и выудишь из триллионов байт наработанной миллиардом компьютеров базы искомое. Вот, господа хорошие, написано задолго до того, как имярек научился читать по слогам. Прошу сверить. Видите:
плагиат-с! Извольте и премию сюда, в левый карман, и гонорары, плюс моральный ущерб.
Для начала следует застолбить не всю литературу, а один ее кусочек.
Например, переконструировать какое-нибудь общеизвестное произведение, скажем, "Золотой ключик". Разбить его на слова, приправить отрывками из "Аэлиты" и "Лолиты" и запустить словолепную машину, состоящую из миллиарда-дpугого компьютеров. Когда кто-нибудь белковый напишет "Буратино против Карло", где деревянный герой, сбежав от тирана папы Карло, поступит в труппу благородного бродячего комедианта Барабаса, Пьеро, естественно, будет шпионом и предателем, Мальвина нимфоманкой, Дуре мар — проницательным и верным товарищем, — мы белкового и приструним: осади, мол, назад, все уже писано-переписано. Тема закрыта.
Еще проще со стихами, поэт-песенник — профессия обреченная. Порой мне кажется, что тексты вместе с нехитрой мелодийкой сочиняет именно программа-шарманка, да и поет она же. Просто потребитель еще не готов к подобному откровению, вот и приходится обряжать продукцию миллиарда обезьян в человеческие одежды. Певица Маша споет песню Игоря на слова Женечки. Но и Маша никакая не Маша, и Женечка не Женечка, а только символы, манекены.
И — нет великой литературы. Нет и поэзии. Ушли вслед за пятифигурными этюдами и арифмометрами "Феликс" (а не худо бы поставить памятник арифмометру, сразу двух кумиров помянем). Зачем стараться, если точно знаешь — все написано до тебя?
Да, сегодня это невозможно. Но какова будет суммарная производительность компьютеров через пятьдесят лет? В году восемь тысяч сорок шестом? Собственно, не важно, когда удастся написать все книги мира на деле, важно, что это возможно в принципе. Потому все мы, и пишущие, и читающие, обречены на вымирание. Что ж, канул в небытие каменный век, за ним бронзовый, нелепо надеяться, что для века литературного прогресс сделает исключение. И это пройдет.
Одни лишь заборные надписи бессмертны.
04.10.2002
