Мы выпили бутылку «Выборовой», попробовали чешской водки и болгарского коньяка. Таким образом, каждому из нас нашлась своя национальная выпивка. Теперь следовало бы прогуляться. Мы вышли из гостиницы «Украина» полюбоваться Москвой, которая, между прочим, отлично подготовилась к конференции, посвящённой вопросам морали в социалистическом обществе. Вдали сияло огнями высотное здание СЭВ, да и многие другие тоже, прямо перед нами был мост через Москва-реку.
Мы прошлись вдоль длинного ряда припаркованных автомобилей. Здесь же, рядом с нами, бродили и киргизы, и чуваши, и представители мусульманского духовенства, но мы ни на кого не обращали внимания. Нас заботило совсем другое: как отнесутся к нашим рефератам. Мы преподаём педагогику, а значит нам близки и вопросы социалистической морали, у которой, как известно, много преимуществ перед сомнительными ценностями загнивающего капитализма. В конце концов, от того, как убедительно мы докажем это преимущество, зависит, будут ли напечатаны наши рефераты и дадут ли нам аванс… Впрочем, оставим прописные истины. Мы ведь и выпили только для того, чтобы увидеть мир в более ярком ракурсе.
— Легальных борделей в Москве нет, — произнёс, наконец, чех Зденек.
— Иначе и быть не может, — заметил болгарин Ян. — Кстати, у нас подобных заведений нету тоже, — уверенно заявил он.
Я же добавил, что Варшава — столь же целомудренный город.
— Но продажные девушки в Варшаве есть наверняка.
— В Москве тоже.
— Где же они? — в один голос воскликнули Зденек и Ян.
— Да всюду, — ответил я, потому что знал Москву неплохо, поскольку провёл здесь несколько лет. — Что, хотите убедиться в этом?
— Я — да, — сорвалось с языка у Зденека. — Так, чисто из любопытства, — тотчас же добавил он.
— Да куда теперь пойдёшь? — Ян взял Зденека под руку. — В гостиницу нас не пустят.
— Ну так как? — повысил я голос. — Хотите девочку? Могу устроить.
После выпитого я был уверен, что устроить можно всё, что угодно.
— Хотим, — снова сказал Зденек и кивнул.
— А я не верю, что здесь есть что-нибудь в этом роде, — произнёс Ян и отвернулся.
— Ну хорошо, — я решил доказать свою правоту. — Одной хватит?
— Три! — воскликнул Зденек.
— Зачем? Пусть одна заработает побольше.
— Друзья мои, о чём это вы? Не лучше ли пойти выспаться? — Ян, самый длинный из нас, потянул Зденека к гостинице.
— А как же насчёт шлюх?
— В социалистическом обществе их нет, — прикинулся моралистом Ян.
— А если хочется гульнуть налево, что же — нельзя? — подвыпивший д-р Зденек изо-бражал из себя героя.
— Ну, если в виде исключения, то можно, — сказал я.
— Что значит «в виде исключения»? Жизнь даётся человеку только раз — это, Зденек, фраза из твоего реферата, между прочим… — напомнил д-р Ян.
Зденек махнул рукой.
— … Не бывает так, чтобы личная жизнь — отдельно, служебная — отдельно, хмельная — отдельно. Человек живёт только один раз и обязан посвятить себя… — болгарин запутался в словах, — впрочем, сами знаете, чему.
— Знаю: строительству светлого будущего. Это утверждал ещё Энгельс. Знакомая песенка.
— Ну, так давайте вернёмся в гостиницу.
Я понимал, что здесь, вдали от дома, оба они не прочь развлечься, но боятся.
— Нет! — встрепенулся чех. — Профессор, признайся уж сразу, что ты ничего не можешь устроить.
— Или боишься это сделать, — добавил болгарин.
— Чего мне бояться?
Я повёл своих товарищей в центр. Мы вышли на мост над Москвой-рекой. Под нами проплыл ярко освещённый прогулочный катер. Несколько машин такси проехали мимо. Наконец одна остановилась. Я объяснил водителю, в чём проблема.
— Иностранцы? Садитесь, — услыхал я женский голос и увидел девушку на заднем сидении. — Вы откуда?
— Какая разница? — ответил я. — Платим долларами, или как хочешь.
— Можно и долларами, — обрадовалась девушка; судя по всему, такие клиенты попадались ей редко. Она шепнула что-то шофёру на ухо, и тот свернул в боковую улицу.
— Куда везёшь? — спросил я, когда два моих приятеля уселись поудобнее.
— Не бойся, поляк. Русская девушка может даже убить за измену, но если ей хорошо заплатят, она отлично обслужит. А эти двое — тоже поляки?
— Это мои товарищи.
Сначала «Волга» ехала по улице Чайковского, потом по Кутузовскому проспекту, прямо на неоновый лозунг «Социализм — наша цель»… наконец я перестал ориентироваться, да после выпивки и не мудрено было. Ян дремал, Зденек же то и дело спрашивал меня, где мы находимся. Я этого не знал и потому, понимая, что несу ответственность за своих приятелей, следил за тем, чтобы не уснуть прямо в кресле, рядом с водителем. Мои глаза уже слипались, но я был уверен, что нас не ограбят, такое здесь случается редко.
Через полчаса выбрались на окраину Москвы, если судить по низким деревянным домикам и булыжной мостовой под колёсами автомобиля.
Шофёр остановил машину возле одного из домишек, который был выкрашен голубой краской (это нетрудно было рассмотреть в свете уличного фонаря). Сидевшая рядом с нами девушка по имени Таня вышла из машины и позвонила в дверь. Вскоре в дверном проёме обозначился зазор. О чём они говорили, мы не слышали. Таня показывала рукой в нашу сторону.
— Кто платит? — водитель нас не выпускал.
