Евгений И. Соломонов
Чужак
Из темноты вырывались языки пламени. Они были маленькие, но жутко колючие, и когда касались тела, то боль отдавалась нудным эхом по всему организму. Их было много, очень много. То слева, то справа они поджидали свою жертву, бросаясь на нее, как только та давала слабину. Откуда-то из глубины бесконечного пространства нарастал звук. Он был заметен уже давно, но только сейчас можно было сказать что это. Это было жужжание, отчаянное жужжание дикой пчелы, потерявшей свой улей. Я постепенно начинал приходить в себя. Бредовые мысли отходили на задний план, составляя теперь лишь фон одной бьющейся в истерике мысли: "Что со мной?". Я чувствовал, что лежу, но лежу как-то не правильно - как, я еще не мог понять. Глаза дрогнули, и я попытался их открыть. Боже, что это? Деревья росли сверху вниз, а земля стала черная как ночь и затянулась туманом. очь. у, конечно, это была ночь, а я лежал головой вниз на каком-то чертовки твердом бугре. Я приложил все свои силы, чтобы пошевелить руками и нащупал под собой гальку. Сил, для того, чтобы перевернуться и, хотя бы, сесть у меня не было, поэтому, минуту за минутой я медленно отталкивался ногами от насыпи, в надежде скатиться на землю. Мне это удалось. Победу омрачило лишь то, что прямо под насыпью оказалась глубокая и грязная лужа, в которую я угодил своей макушкой. Вскоре я занял положение сидящего человека и смог осмотреться. Это был не лес, но и не пустошь. Такие места мне напоминали огороды в пригороде, окруженные частыми лесополосами и поросшие редким кустарником. Было уже темно, и я не мог разглядеть, что было вдали. Однако небо еще слабо светилось, что недвусмысленно наводило на мысль о позднем вечере, часов, эдак, девять - десять. Было жутко холодно, я ощупал самого себя и разочаровался - на мне была какая-то рваная кофта и тонкие штаны. а ногах вообще были надеты тапочки. Этот наряд никак не подходил к погоде - ноль градусов, или чуть больше, это оставляло мне шансы как следует заболеть, после такого отдыха на насыпи.
о что я тут делаю? Как я тут оказался? Я попытался напрячь память, чтобы хоть что-то вспомнить, но у меня ничего не получалось. Тогда я попробовал упростить задачу и задал себе вопрос: "Как меня зовут?". а эти не хитростные три слова ответ нашелся спустя аж несколько минут: "Женя". Странно, я знал, что это мое имя, но во мне оно не вызывало ничего, кроме звуков Ж, Е, и Я. Хорошо, попробуем посложнее: "Что последнее из своей жизни я помню?". В голове показалась вереница воспоминаний, она бежала из далекого прошлого, согретого материнским теплом и ароматной, горячей чашкой чая с бубликами. Время шло, я рос, закончил садик, пошел в школу, окончил школу, поступил в университет, сдавал сессии, учился плохо. Были каникулы, лето, тепло, я собирался с друзьями ехать отдыхать на побережье Черного Моря... И, даже, поехал. А потом? Все. Темнота. Дальше я определенно ничего не помнил, ничего. Сколько времени прошло с тех пор? Похоже уйма, минимум несколько месяцев, где-то около полугода, судя по температуре окружающей среды сейчас зима, или поздняя осень. "Где вы были в ночь с лета по зиму?" - раздался в голове вопрос, явившийся каламбуром воспоминаний. В голову закралась трезвая мысль: "Что за чушь! Как можно не помнить пол года своей жизни? Что со мной такое, черт побери!?". аверно, надо просто встать и глубоко вдохнуть свежего морозного воздуха, чтобы мозг пропитать кислородом. Ему его явно не хватает. "А потом подхватить воспаление легких!" - это уже говорил не я, а моя бабушка, и было это очень давно, быть может, в прошлой жизни? Может, я умер? А может, я сплю?
ет, нет и нет. Это была ночь, зима или осень и я сидел на насыпи гравия посреди загородных полей в надежде хоть что-то вспомнить. Вот она, какая реальность. А теперь надо выкарабкиваться. С горем пополам, с десятой попытки я все же встал на ноги. Колени дрожали, в ноги впилось миллион иголок, голова была налита свинцом, а глаза предательски не могли настроить четкое изображение. Одни лишь уши нормально работали, хотя нет, и они тоже сдавали - шум, ужасный шум несуществующего ветра иссушал мне слух. Простояв так минут пять, я выбрал себе направление движения - там, далеко за лесополосами горел тусклый огонек. Более в секторе триста шестидесяти градусов не было ничего, кроме пустоши, деревьев и темноты. Я двинулся на огонек. Как я мог оказаться тут, в такое время и в таком виде? Что-то я не помню, чтобы ходил по огородам в тапочках и рванье. Я, наверно, выгляжу как бомж со стажем - небритый, с грязной головой, в оборванных тряпках и... О! У меня за спиной рюкзак! Видимо органы осязания начали работать, и я почувствовал его. Однако внутри него, кроме твердого, как камень, куска сала и такого же старого хлеба, я обнаружил лишь кучу смятых газет, дурно пахнущих протухшей рыбой. Эта находка о многом говорила. Раз он был одет на мне, значит я его сам надел. е очень логично, но зато достоверно. Хорошо, принято. Если его надел я сам, значит он мой. Выводы меня не радовали - в итоге получалось, что я никто иной, как настоящий бомж, который почему-то заблудился за городом. о ведь я не был им! Я учился в университете, у меня были родители, сестра, родственники, друзья. Куда они все делись? Я шел еще очень долго, после чего смог разглядеть источник света довольно большая и мощная лампочка, подвешенная на проводах к высоковольтной линии, проходящей по над лесом. И какой идиот повесил ее посреди поля? Столб опорный освещать? Или комаров собирать? А я надеялся, что это признак присутствия людей. у ладно, не стоит так расстраиваться, по крайней мере я набрел на провода, которые наверняка приведут меня в город или поселок. А я что, еще надеюсь, что попаду в Ставрополь, мой родной город, где прожил 21 год? аивный. Теперь я могу оказаться где угодно. Россия ли это, вообще? Природа вокруг поменялась, теперь слева и справа от еле угадываемой тропы стеной стоял густой лес. Сворачивать туда у меня не было охоты, хотя впереди было не лучше - темнота, хоть ножом режь. Так я шел, наверно, несколько часов. ебо уже давно потеряло свое фосфоресцирующее состояние, которое поначалу хоть как-то освещало путь. Теперь же я боялся наткнуться лицом на какой-нибудь столб, потому что видел не дальше вытянутых рук. Луны тоже не было. Тишина. Полная тишина, какую можно услышать лишь где-нибудь в селе, вдали от трасс и городов. Прошло много времени. Я с трудом отвлек свой воспаленный разум от нахлынувшей вереницы воспоминаний. Создавалось такое впечатление, что память восстанавливалась, проигрываясь с кассеты на ускоренной перемотке. Иначе как объяснить, что за это время перед моими глазами пронеслась вся моя жизнь, с точностью до мелочи, до часа, до минуты. Я вспомнил такое, что казалось уже давно забыл. екоторые моменты выглядели так, будто происходили не со мной, а с кем-то еще. Это трудно описать. о одно точно - с моей головой что-то не так. Однако, у всего есть свои плюсы: задумавшись я не заметил как стало светать, и на горизонте появились первые строения - пятиэтажные жилые дома. Увиденное очень меня порадовало, плюс ко всему я еще и узнал эти места. Это был город, мой родной Ставрополь, юго-западный район. Перед домами я увидел бензоколонку - ну, конечно, заправочная станция, а вон там стоит вагончик, на котором с другой стороны написано "Вулканизация". Ура! Я вспомнил! Я дома! Я очень устал, ноги подкашивались, а дыхание было прерывистое с сильной хрипотой. Странно, я никогда так не хрипел, будто какой-то старый дед с бронхитом. Видать нехило я простудился на этой насыпи. адо скорее добираться до дому. Я поднажал. Вот и бензоколонка осталась позади, гаражный кооператив "Метро", водительская школа, а вот и жилой район - невысокие пятиэтажные панельные дома, выстроенные правильными квадратами. Именно тут я и жил. Войдя во двор, на меня пахнуло из открытого окна чем-то мясным. Ужас! Как хотелось есть! аверно эти полгода я ничего не ел. Провалялся так вот на насыпи, и никто не удосужился меня поднять. Мда... Это шутка, меня уже понесло на шутки, чувствуется приближение к дому, нервы успокаиваются, разум остывает, скорее бы зайти, помыться и одеть что-нибудь поприличней этих грязных тряпок.
