Томас Лиготти
Чудо сновидений
Артуру Эмерсону однажды показалось, что лебеди, постоянные обитатели его поместья, начали себя странно вести. Хотя его знание их обычных повадок и было довольно обширным, это не наводило его на мысль об истинной причине подобных метаморфоз. Однако, он был твёрдо уверен, что их поведение выходило за рамки обычного. Вдруг, эти так хорошо знакомые ему существа начали всё больше удивлять его.
Этим утром они собрались на середине озера, их почти не было видно из-за молочного тумана, который нависал над гладью вод. Пока он смотрел на них, они не позволяли себе подплывать к берегу. Каждый из лебедей — их было всего четыре — плыл в разном направлении. Их призрачные формы кружились с какой-то механической лёгкостью вокруг воображаемого центра. Вот они слегка кивнули друг другу, опуская свои головы как будто в молчаливой молитве; вскоре они разом вытянули шеи и подняли головы вверх и стали всматриваться в пелену густого тумана. Последовала череда душераздирающих вскриков, непохожих ни на что слышанное в этом одиноком доме ранее.
Артур Эмерсон задумался над тем, что же такое недоступное его глазам могло так раздражать лебедей. Пока он стоял у высокого окна, выходящего видом на озеро, он мысленно позвал Граффа и попросил его спуститься к озеру и всё выяснить. Возможно, в близлежащих лесах поселился какой-нибудь зверь. Он заметил, что многочисленные дикие гуси, эти серые домовые, появляющиеся здесь и там в окрестностях, исчезли из виду; возможно, что их не стало видно из-за густого утреннего тумана.
Остаток дня Артур Эмерсон провёл в библиотеке. Иногда его посещала чёрная кошка, призрачный член его небольшой семьи. Пока Артур Эмерсон разбирал бесчисленное количество книг, не внесённых в каталог, она случайно заснула на солнечном подоконнике. На собрание всех этих томов у него ушло свыше пятидесяти лет.
Во времена его детства, коллекция, которая заполняла тёмные библиотечные полки, была обычной, большую часть её он раздал или уничтожил, чтобы освободить комнату. Артур Эмерсон был единственным учёным среди всех членов старого рода, которые в большинстве своём были деловыми людьми; он был так же последним из оставшихся в живых наследников. В случае его смерти, дом переходил бы в руки дальнего родственника, чьё имя он не знал. Собственно говоря, всё это и не особенно интересовало Артура Эмерсона, что было лишь подтверждением его непоследовательности, наряду с этим он интересовался исключительно философией, надо сказать что небезуспешно.
В молодые годы он много путешествовал, часто эти поездки имели отношение к предмету его исследований, которое состояло в установлении этнологических границ эзотерического пространства. Посещая разные места загадочного клаустрофобического мира, он пытался удовлетворить врождённое желание постижения того, что в последствии казалось ему таким удивительным, даже шокирующим опытом. Артур Эмерсон вспоминал, что когда был ребёнком, ему казалось, что окружающий мир вмещает в себя гораздо больше, чем то, что доступно обычному глазу. Это чувство невидимого часто говорило о себе в такие моменты, когда он не наблюдал ничего кроме розового неба над голыми деревьями в сумерках или заброшенную комнату, где пыль лежала слоем на картинах и мебели. Для него, однако, эти замаскированные пейзажи представляли собой сферу другого характера, так как внутри этих воображаемых, или божественных сфер существовал некий хаос, круговое, вибрирующее движение, которое противоречило относительному порядку обычного мира.
Только в редких случаях он мог входить в эти невидимые пространства, что всегда было для него неожиданностью. Подобный удивительный опыт он приобрёл ещё в детстве, когда он наблюдал с холма за плывущими по озеру лебедями. Возможно, именно их неторопливое скольжение по воде вызвало в нём такое гипнотическое состояние, итогом которого стала не безмятежная кататония гипноза, но бурный полёт сквозь искрящиеся врата, открывшиеся прямо в воздухе, направившие его в калейдоскопическую вселенную, где не существовало понятия времени, и где пространство состояло только из многоцветных и постоянно меняющихся элементов, например, ветра и воды. Потом он стал исследователем воображаемых земель, о существовании которых говорилось разве что в мифах и легендах, жил в местах, где существовал иной порядок существования или форма жизни. Среди книг, хранящихся в его библиотеке было несколько написанных им самим, некая хронология его безумств. В коллекцию входили книги со следующими названиями: «На окраине рая», «Забытая вселенная Виколи» и «Тайные боги и другие исследования». На протяжении нескольких беспокойных лет, он был одержим идеей, безусловно, древнего происхождения, что всё развитие истории человечества есть лишь частичная запись невероятно огромной и таинственной хроники вселенских метаморфоз. Каким же захватывающим должно быть чувство, когда ты осознаёшь, что твоя собственная история представляет собой только незаметный фрагмент того, что само являлось всего лишь незначительной частью бесконечности. Ему необходимо было как-то освободиться из безвыходного заточения, в которое превратилась его жизнь. В итоге он сломался. Годы шли, и единственной тайной, заслуживающей его внимания, и достойной его удивления стал тот неизвестный день, который откроет ему индивидуальный путь в забвение, тот самый особенный день, когда солнце попросту не взойдёт и начнётся вечность.
