Все люди устроены таким образом, что готовы приложить максимум выдумки и усилий, чтобы что-то сделать лучше, особенно если лучше надо сделать другого человека. Это правило универсальное, оно распространяется на всех. Вспомните, сколько раз вам давали советы, как избавиться от вредных привычек и безобидных слабостей. Причем самое интересное, добровольные помощники готовы тратить массу личного, а то и рабочего времени, «помогая» вам научиться, ну, скажем, убирать в конце рабочего дня папки со стола, но сами не в силах преодолеть проблему «немытых кружек» после чаепития.
Я также имел, как мне казалось, незаурядный педагогический потенциал, и он из меня выпирал непрерывно. Традиционной жертвой моей жажды воспитывать был сын, немного в меньшей степени страдала жена и коллеги по работе. Но это все были активные участники процесса воспитания. Они огрызались, приводили какие-то доводы в свое оправдание, сами пытались меня воспитывать. Кому это понравится? Каждый «педагог» мечтает заполучить в свои руки такого ученика, который бы все понимал, но при этом сказать ничего не мог. Одним словом, собака — идеальный вариант. Эту несчастную собаку звали Кардан. Вся наша охотничья компания, в том числе и я, пыталась сделать из него настоящего подружейного пса. Поверьте, бедняге было нелегко, ведь каждый из нас имел свое личное мнение, как именно это надо делать.
Семен Александрович был уверен, что в Кардане «все заложено от природы», надо лишь дать ему пару пинков, и природа возьмет свое. Сан Саныч не верил в генетическую теорию старшего брата, он всегда говорил, что Кардан «собачий даун» и поэтому может выполнять лишь самое простое — гавкать и путаться под ногами. Сашка, как всегда, бросался в крайности. То он считал, что Кардан еще слишком молод для натаски, то, что уже слишком стар, но в любом случае, что бы наш помощник ни делал на охоте, Сашка всему находил рациональное объяснение и придерживался мнения: какие охотники, такая у них и собака. Все жаркие споры о собачьих талантах заканчивались одной и той же Сашкиной репликой.
— Сами в сидячего голубя с третьего раза попадаете, а от Карданчика хотите совершенной работы. На себя посмотрите.
В соответствии со своей генеральной концепцией каждый дрессировщик подбирал соответствующие приемы дрессуры и по-своему оценивал собаку. Происходило это так. После выстрела сизый голубь, судорожно вздрагивая побитыми крыльями, валится в невысокую траву метрах в двадцати от стрелков. Глаза Семена Александровича вспыхивают дьявольским огнем.
— Кардан… возьми, возьми, вон он пошел, сволочь, в траве прячется. Эх, как я его, видел?
Бедная собака мотает головой, изо всех сил стараясь понять, что же рассказывает хозяин.
— Кардан, падла… что ты на меня вылупился? Ты иди голубя ищи.
Дальше следует пинок, и первую пару метров до подранка Кардан преодолевает в «бреющем» полете. Понимая, что надо что-то делать, наш чудо-спаниель бежит, куда глаза глядят, изо всех сил при этом гавкая и изображая активное участие в охоте.
— Опять ваша «умная» собака не в ту сторону побежала, — замечал Сан Саныч, — голубь же намного правее. Ну не придурок… а, Сашик?
— Ну почему придурок, он просто заходит на ветер, чтобы подранка лучше чуять.
Как правило, в большинстве подобных случаев подранка находит Сан Саныч.
Понятное дело, мириться с полным невежеством Кардана как подружейной собаки мы не могли, особенно я. Вся эта «интуитивная», от случая к случаю, натаска мне казалась бесполезной. Нужен был системный, даже научный подход. Но поскольку научный подход требовал много времени, пришлось ограничиться полунаучным — изучением журнальных публикаций. Две недели упорного листания толстенной подшивки «Охоты и охотничьего хозяйства» превратили меня в величайшего кинолога в окрестностях пяти-шести ближайших сел. Я выучил на память классификационные стандарты, названия распространенных собачьих болезней, даже пару команд на английском языке. В запасе имелось несколько четких, теоретически обоснованных схем дрессировки, а также несколько не менее теоретически обоснованных оправданий на случай провала. Одним словом, я был полностью готов к триумфу. Даже жаль было, что этот великий спектакль, эту демонстрацию торжества разума и таланта над серостью и формализмом увидит так мало людей.
И вот долгожданная сентябрьская суббота начала клониться к вечеру. Солнце уже уперлось в тонкие «рожки» телевизионных антенн на крышах соседних четырехэтажных домов. Стало немного прохладней, лавочки перед подъездами постепенно заполнялись всезнающими пенсионерками, девочки разрисовывали мелками асфальт, мальчишки сбивали палками орехи, молодые мамы трясли коляски и тайком курили.
К пяти часам с ревом и скрипом, распугав всех котов, во двор закатила Сашкина «копейка».
Почти вся команда была в сборе, не хватало только Семена Александровича.
— Ну что, — спросил Сан Саныч, — куда сегодня рванем? Может, в седьмое отделение, там просо косят? Если там ничего не будет, переедем ближе к степи.
Он посмотрел на меня вопросительно.
— Чего молчишь, тебя спрашиваю?
Выдержав паузу, как и положено, когда хочешь сообщить что-то важное, я многозначительно и шумно вздохнул, благородно наклонил голову слегка набок и произнес:
