— Сейчас я покажу тебе игрока, который может украсить любую команду высшей лиги, — восхищенно произнес Джон Гиллан, седовласый, пожилой мужчина, обращаясь к своей дочери.
— Который из них, папа, — Сьюзан Джилберт вела за руку трехлетнего сына, поднимаясь по ступенькам паркового павильона. Ее мать, стройная женщина средних лет, не утратившая следов былой красоты, шла рядом, с нежностью поглядывая на внука. Поднявшись на террасу, Сьюзан бросила взгляд на широкое зеленое поле. Футбольный матч был в полном разгаре.
— Видишь вон того высокого черноволосого парня, он как раз перехватил сейчас мяч? — Джон Гиллан снял очки и протер их уголком белоснежного носового платка — второй раз за день, как отметила про себя Сьюзан. Но прежде чем она успела справиться о его самочувствии, отец водрузил очки на нос и снова устремил взгляд на поле. — Не потеряй его из виду, девочка! Даже я со своим зрением различаю его в толпе. Посмотри, какой дриблинг, какая стартовая скорость! А! Он уже забивает второй мяч за игру. Держу пари, его команда сегодня возьмет верх.
Сьюзан и мать обменялись взглядами, в которых веселье смешивалось с легкой грустью. Они не были фанатами американского футбола, и пылкий энтузиазм, охватывающий заядлых болельщиков при виде катящегося по зеленому газону мяча, оставался для них тайной за семью печатями. Посмотрев на отца, Сьюзан улыбнулась.
— Лучше бы ты не тратил деньги на тотализатор, а приберег их для сезонной распродажи, — с укоризненной улыбкой сказала она. — Наконец, вспомни про Общество друзей больницы, они изо всех сил пытаются найти средства для покупки новой радиотерапевтической аппаратуры.
— А может быть, он в прошлом игрок-профессионал? — не слыша дочери, размышлял отец вслух. Его внимание по-прежнему было приковано к футболисту в синей майке.
Сьюзан нехотя посмотрела на поле, всматриваясь в человека, о котором с таким восторгом говорил отец. Команда синих в этот момент разыграла молниеносную комбинацию с выходом к воротам противника. Парень и в самом деле производил впечатление даже на таком расстоянии. Точнее, благодаря такому расстоянию. Не хотелось бы Сьюзан столкнуться с этой грудой мускулов в непосредственной близости. Она никогда не была поклонницей грубой физической силы.
— Сомневаюсь, папа, — сказала она. — Матч ведь любительский: врачи против техников отделения радиографии. По крайней мере, так написано на афишах.
Приятно было снова видеть отца на трибуне стадиона, азартно наблюдавшего за ходом матча. Несколько месяцев назад у него обнаружилось отслоение сетчатки левого глаза, и совсем недавно он перенес в связи с этим операцию. Судя по всему, зрение понемногу восстанавливалось, но Сьюзан не покидало чувство тревоги.
Сьюзан так и не удалось приобрести профессиональной привычки холодно, трезво смотреть на любые осложнения со здоровьем, а тем более когда речь шла о ее отце. Нежная привязанность к любимому родителю вызывала постоянный страх потерять его, и предчувствие беды неоднократно охватывало ее в самые неподходящие для этого моменты, отравляя минуты счастья и безмятежности.
Как бы то ни было, она не сожалела о решении вернуться в родной город поближе к родителям. Живя прежде на расстоянии в шестьдесят миль от их дома, она навещала их самое большее два раза в неделю — в зависимости от графика работы. Слава Богу, это позади. Пока она нашла временную работу, но на будущей неделе должно состояться собеседование в Центре здоровья, и если все пройдет гладко, она сможет увереннее смотреть в завтрашний день.
В любом случае она определилась, и это хорошо само по себе, не говоря уже о том, что Максимилиан будет под присмотром. Что ни говори, иметь поблизости бабушку и дедушку здорово, и сын вскоре научится принимать их внимание и нежность.
— Ну же, мамочка!
Максимилиан нетерпеливо дернул ее за рукав. Пока она витала в облаках, на него снова нашел приступ нетерпения. Сьюзан выпустила его руку, и Максимилиан вприпрыжку вбежал в распахнутую настежь дверь стеклянного павильона. Сьюзан охватила гордость, что этот крепкий, подвижный трехлетний карапуз — ее сын. Холодное октябрьское солнце светило сквозь оконные стекла и играло на его мягких светло-каштановых волосах.
С виду — совершенно счастливый и здоровый ребенок, подумала Сьюзан. Может быть, он переживает потерю отца не так остро, как мне кажется? Ее снова пронзила боль. Боже, сколько раз за последние два года она задавала себе этот вопрос!
Максимилиан остановился как вкопанный перед прилавком, заставленным прохладительными напитками, выпечкой и всякими сладостями.
— Сок, — громко и значительно сообщил он. — Мамочка, здесь есть сок.
— А не выпить ли нам чего-нибудь? Я обещала Дженни помочь подавать чай, когда хлынет толпа с аукциона, а судя по всему, этого следует ожидать в ближайшие полчаса.
— Конечно, дорогая моя. — Виктория вошла следом за внуком в двери стеклянного павильона и поставила сумку на стул у окна. — Джон, ты не мог бы посмотреть свой матч из-за этого столика, а мы со Сьюзан возьмем что-нибудь из напитков. Я совсем запыхалась.
— Но это же грубейшее нарушение правил! — возмутился Джон, — куда только смотрит судья! — Кипя от возмущения, он уселся за столик, при этом ни на секунду не отрывал глаз от игры.
