Владимир Осинский
БОТИНКИ ДЛЯ КОСМОНАВТА
В тот день, тринадцатого мая, сапожник Арт уселся за работу ровно в 7.55, по заведенному распорядку - пяти минут было достаточно, чтобы без спешки закончить последние приготовления и уже не отвлекаться до перерыва.
Нажатие на кнопку - раздвинулись стены мастерской-купола, сделалось просторно, солнечно, весело. Утонула кнопка поменьше, и в ладонь выскочил из подлокотника кресла (копии пилотского) звукокристалл величиной с вишневую косточку, запись четырех фантастических романов и документальной повести о первых полетах на Меркурий; одновременно сами собой пристроились на место наушники - элегантные, без проводов, они стоили немало, но мастер любил комфорт, не выносил, когда что-нибудь мешает. Третья кнопка включила авторассказчик. Полилась в уши волнующая, чистая, тихая, словно лунный свет, неземная мелодия... На исходе музыкальной фразы чтец с ходу, без разминки, взялся за дело: "Планета-икс возникла на обзорном экране корабля-разведчика как пробоина от микрометеорита..." Захватывающая пауза - Арт успевает взять в правую руку молоток, левой выдвинуть ящик с прикладом, - и продолжение: "Однако в следующую секунду Командор определил, что это не пробоина, а крупное небесное тело, которого в данном районе Вселенной не могло быть!.."
Сапожник глубоко, прочувствованно вздохнул. Вопреки упрямой надежде, что когда-нибудь тринадцатого произойдет нечто особенное, ни в этот, ни в какие другие дни, мною лет уже, с ним ничего не происходило. И потому во вздохе была печаль. Зато начало романа, недавно пополнившего богатую фонобиблиотеку Арта, обещало полное приключений космическое путешествие; впрочем, так было вчера и позавчера, так будет завтра и послезавтра... Пробило восемь. Он виртуозно плюнул одним-единственпым из полутора десятков зажатых в губах деревянных гвоздочков-шпилек, ловко вогнал его в подошву будущего ботинка. Рабочий день начался.
Не смея войти, заглянула в прозрачный овал двери жена, дородная красивая Роза, с привычным осуждением покачала головой в адрес наушников, убедилась, что кувшин с мацони, кислым молоком, любимым напитком всех сапожников, полон до краев, бесшумно ушла хлопотать по хозяйству. Арт сидел на своем месте маленький, с большой лохматой головой, почти не тронутой сединою, чуточку профессионально сутулый, целиком ушедший в работу, которую применительно к нему следовало бы назвать изумительным по красоте и стремительности танцем рук, - и в то же время его здесь не было. Вместе с отважными космонавтами (Арт упорно называл их малораспространенным словом "космолетчики") он сейчас готовился к рискованной высадке на поверхность неисследованной планеты.
Люди нередко обретают профессию, чуждую их устремлениям, - и потом всю жизнь считают главным для себя то, что никак с ней не связано. Покорный семейной традиции, а также в силу различных иных причин он стал сапожником, хотя с детства мечтал приблизиться к звездам. Это обстоятельство не мешало ему быть Мастером. Возможно, именно оно сделало Арта выдающимся и необыкновенным сапожником.
Во-первых, он был не робот - явление само по себе неординарное, так как подавляющую массу нужных людям сапог и сапожек, штиблетов и босоножек, уютных шлепанцев, кокетливых туфелек, суровых альпинистских ботинок, легкомысленных сандалий и прочей обуви производили управляемые компьютерами машины; во-вторых, существенно отличался от считанных коллег-людей - они, все без исключения, пользовались услугами современной техники, когда хитроумные манипуляторы заменяют пальцы, а фотоэлементы глаза, и тем самым беззастенчиво профанировали великое древнее ремесло;
в-третьих, соглашался шить (он говорил "строить") обувь только для тех, кто имел счастье ему понравиться. Иногда, под нажимом практичной Розы, приходилось изменять правилу; вот и сегодня Арт строил ботинки некоему Начальнику. В подобных случаях он трудился с не меньшим вдохновением, ибо, взявшись за дело, начисто забывал о заказчике, личность последнего, сколько бы ни весила в социальном плане, неизменно тускнела перед таинством рабочего творческого процесса.
Дети в сшитых мастером кедах и башмаках могли с утра до вечера без устали гонять в футбол, балерины на построенных им пуантах совершали немыслимые арабески и фуэте, спортсмены в его кроссовках сокрушали рекорды, старики и старухи в изготовленных им домашних туфлях забывали, что такое зябнущие ноги, служащим его полуботинки помогали вовремя выполнять поручения начальства... По крайней мере так во всеуслышание твердили все, кому посчастливилось заполучить обувь от Арта. Однако не исключено, что они делали это отчасти с целью вызвать к себе зависть, возвыситься над теми, кому не повезло.
Фонокристалл неутомимо рассказывал, пел, таинственно нашептывал, драматически кричал о невероятных, чудесных, мучительно привлекательных похождениях героев, успевших высадиться на загадочную планету. И - тук-так, так-тук! - с устойчивым вдохновением выполняя свою работу, сапожник, исполненный мужественной решимости, неутолимой жажды познания, непоколебимой верности мечте о звездах, отважно шагал плечом к плечу с косморазведчиками навстречу Неведомому... Изо дня в день на протяжении трех с лишним десятков лет он участвовал в звездных одиссеях, одинаково восторгаясь причудливой игрой мысли подлинных художников ("Тоже - Мастера!"), и штампованными поделками литературных халтурщиков, и документами сдержанно- строгих хроник.
