Кондар ждал несколько тысяч лет, прежде чем увидел второй космический корабль. На первом его привезли — и оставили в ссылке на этой планете, где не было даже признаков пищи и где два раскаленных солнца семнадцать месяцев подряд изливают потоки света так, что скалы расплавляются и растекаются черными потоками. Если бы не уникальная способность Кондара менять структуру своего организма, он давно бы умер от голода, жажды и зноя. Да, впрочем, он в так был почти мертв, и ему ничего другого не оставалось делать, как терпеливо ждать и ждать.
И он ждал!
x x x
Что Сарджнор крайне не любил на планетах с большим притяжением, так это скорость, с которой сбегали капли пота. Они, образовавшись где-то около бровей, вдруг, словно разъяренное насекомое, устремлялись вниз по щеке и попадали за шиворот прежде, чем он успевал поднять руку и смахнуть их. За шестнадцать лет поездок в картографические экспедициях он так и не смог привыкнуть к этому.
— Не будь это моя последняя поездка, я тут же все бросил бы и уволился с работы, — заявил он Вовсею, своему напарнику.
— Думаю, у меня еще будет время поразмыслить над этим, — сказал Вовсей, не спуская глаз с рычагов управления модулем геодезической съемки. Он лишь второй раз участвовал в такой экспедиции,
— Конечно, будет, — заметил Сарджнор. — На этой работе у всех достаточно свободного времени, — и добавил: — Держу пари на десять стеллеров, что мы увидим ваш корабль с вершины этого холма.
— Как, уже?
Вовсей беспокойно заерзал в кресле и принялся крутить верньеры на локационной установке дальнего обнаружения.
«Ничего себе „уже“!» — подумал Сарджнор. Ему-то казалось, что прошло сто лет с тех пор, как корабль-матка выбросил шесть своих съемочных модулей на южном полюсе этой черной планеты, потом взмыл обратно в небо, чтобы, сделав полвитка, опуститься на северном.
На выполнение всего этого маневра кораблю понадобились какие-то полчаса, а людям в модулях пришлось потеть под тройной перегрузкой двенадцать дней, пока их машины бороздили поверхность планеты. Будь здесь атмосфера, они могли бы переключиться на гроунд-эффект и проделать весь путь в два раза быстрее, однако и тогда ушло бы порядочное время.
Машина достигла вершины холма. Горизонт — черная линия, отделяющая звездный мрак от мертвого мрака планеты, — отодвинулся, и Сарджнор увидел где-то в милях пяти сверкающие огни, отбрасываемые «Сарафандом» на равнину.
— А ты, Дейв, оказался прав, — заметил Вовсей (Сарджнор усмехнулся, уловив нотку уважения в его голосе). — Надо полагать, мы раньше всех вернемся на корабль. Что-то я не вижу огней других модулей Сарджнор согласно кивнул головой. Строго говоря, все шесть модулей должны находиться на одинаковом удалении от матки-корабля, образуя собой идеальный круг. Так оно и было на большей части пути, где аппараты жестко выдерживали график съемки, чтобы данные, передаваемые ими на матку, всегда приходили с одинакового расстояния, с шести равноудаленных точек, не внося искажений на карте. Любое отклонение от графика могло повлечь за собой нежелательные искажения на карте планеты, составляемой на панели корабельной вычислительной машины. Но поскольку радиус охвата каждого съемочного модуля равнялся пятистам милям, то в конце получалось так, что когда до матки оставалось половина этого расстояния, одна и та же местность снималась на карту по шесть раз, поэтому работу можно было считать законченной. Вот почему стало неписаной традицией на последних двухстах пятидесяти милях устраивать нечто вроде скачек с шампанским победителю и соответствующим снижением оклада-жалованья проигравшим.
Модуль Пять, аппарат Сарджнора, только что пересек низкую, но обширную гряду холмов, и Сарджнор полагал, что по крайней мере еще двум модулям придется потерять достаточно времени, чтобы преодолеть этот горный кряж. Почему-то именно сегодня, несмотря на все прошедшие годы и световые лета, он находился в каком-то приподнятом состоянии. Было бы здорово закончить выигрышем шампанского свою службу в картографическом управлении.
— Ну, поехали, — воскликнул Вовсей, когда машина начала набирать скорость по уходящему вниз склону горы. — Скоро будем мыться, бриться, наряжаться и с милкой… Что бы вам еще хотелось добавить к этому, Дейв?
— Не мешало бы выпить и закусить, да и соснуть часиков двадцать, — в тон ему ответил Сарджнор.
Он резко оборвал разговор, когда из динамика загремел голос капитана Эвмука, находящегося на борту корабля-матки.
— Говорит «Сарафанд»… Говорит «Сарафанд»! Всем модулям геодезической съемки остановиться. Выключить двигатели и не трогаться с места до особого распоряжения. Это приказ!!!
Не успел голос Эвмука умолкнуть, как парившее в ходе скачек радиомолчание взорвалось: модули, словно вспугнутые птицы, враз заговорили, и из громкоговорителя посыпались сердитые возгласы. Легкий приступ страха внезапно охватил Сарджнора — голос Эвмука звучал слишком серьезно и тревожно, словно на них надвинулась какая-то опасность. Модуль Пять как ни в чем не бывало продолжал во мраке бороздить склон холма, двигаясь вперед.
— Видимо, какая-то ошибка произошла, — сказал Сарджнор, — но ты, Вовсей, лучше притормози машину и заглуши моторы.
