— В смысле годен?
Я с удивлением посмотрел на протянутую мне повестку, суть которой от меня ускользала.
— В прямом, — уставший военком на меня даже не взглянул. — В понедельник с вещами на Южный. Вся информация в памятке на обратной стороне.
Я заворожено посмотрел на оборотную сторону повестки и машинально кивнул — там действительно оказалась краткая инструкция для призывников.
— Свободен!
— Постойте! — равнодушный тон военкома окатил меня словно ушат холодной воды. — Но я же поступаю в ординатуру!
— Александр, — военком откинулся назад, и спинка дешевого офисного кресла натужно скрипнула под его весом. — У нас каждый второй или в аспирантуру поступает или в интернатуру идет.
— В интернатуру? — машинально переспросил я. — Её же отменили.
— В том-то и дело, — усмехнулся военком. — Будет официальная бумага, будет отсрочка. И то, если пойдешь на очную форму обучения. В противном случае — в понедельник на Южный.
— Стойте, товарищ майор! — в военных погонах я не разбирался, а звание военкоматчика прочитал у входа в его кабинет. — Так у меня же есть справка о зачислении!
Кто ни разу не был в военкомате не поймет, как это страшно сидеть и ждать, как решится твоя судьба.
По сути, год службы — это не так уж и много, да и дедовщины у нас в армии практически не осталось, но я не для того учился шесть лет в меде, чтобы месить грязь в сапогах.
Да и потом, дело даже не в самой службе, а в мерзком чувстве беспомощности — чувствуешь себя муравьем, чью судьбу решает дядя в погонах.
И каково же было моё облегчение, когда военком сказал про справку!
Ведь я точно знал, что наш методист отвозила справки на прошлой неделе. Она ещё хотела переложить это сомнительное удовольствие на меня, но я отказался.
Это её работа — раз, и я был с ночной смены — два.
В итоге Настасья Васильевна вроде как обиделась и «забыла» мое приписное в военкомате, а без него в ординатуру было не поступить…
Вот так я здесь и оказался и за неполные два часа успел получить целую гамму эмоций.
Впрочем, как же всё-таки хорошо, что это досадное недоразумение наконец-то разрешилось!
— Ну? — непонятно с чего рассердился военком. — Чего кота за яйца тянешь? Давай её сюда.
— В смысле «давай её сюда»? — удивленно переспросил я, чувствуя, как внутри меня что-то обрывается. — Вам же на прошлой неделе привезли справки на всех студентов-медиков.
— Погоди-ка, — майор нацепил на нос очки и взял со стола старинную картонную папку. — Так… Так-так-так… Ершов есть, Жгулёв есть, Емца нет.
— Éмец, — машинально поправил я. — Моя фамилия Éмец.
— Да хоть немец, — усмехнулся воекном и сунул мне список фамилий. — На, сам посмотри, раз мне не веришь.
Я послушно взял лист А4, пробежался взглядом по списку и протянул его обратно.
В списке значились все пацаны с нашего потока, кроме меня.
— Здесь какая-то ошибка… — начал было я, но военком меня перебил.
— По законодательству у вас, Александр, было два месяца, чтобы предоставить все необходимые для продления отсрочки документы. На прошлой неделе был крайний срок.
— Но наш методист должна была передать и мою справку!
— Ничего не знаю, — майор развел руками. — Вдруг тебя вообще отчислили из меда? У нас всё по закону. Есть справка — иди учись. Нет — добро пожаловать в ряды вооружённых сил. Есть, знаешь ли, такая профессия — Родину защищать.
— Но постойте, давайте я прямо сейчас поеду в универ и привезу эту чертову справку!
— Если я сижу на работе в вечер пятницы, не значит, что остальные поступают точно так же, — военком покачал головой. — Всё, Саш, не дури. Повестку ты получил, в понедельник в девять утра на Южном.
— Но…
— Никаких но, — в голосе майора прорезалась сталь, — выход там. Я и так тут с тобой целый час провозился. Иди, Саш. И чемоданчик свой не забудь.
— Постойте…
— Свободен.
От военкома повеяло такой властью, что я сам не понял, как оказался за дверью.
С чертовой повесткой в руке!
Вообще эта неделя не задалась с самого понедельника.
Сначала завалил зачёт, потом опоздал на предзащиту диплома, запортачил зачетку своему одногруппнику Серёге, разругался со своей девушкой, а сейчас и вовсе атас!
И Бог с ним, с зачетом, Марк Иосифович был хоть и строгим, но справедливым преподом, да и с дипломом у меня проблем не было, но вот всё остальное…
Оксана заявила, что я совершенно не уделяю ей внимания, и взяла в отношениях паузу, а Серёга всерьез пообещал порвать мою зачетку, если не исправлю свой косяк.
В итоге разговор с подругой пришлось отложить на потом и вплотную заняться восстановлением документа.
Я всю неделю бегал по всем преподавателям и деканам с ведомостями, чтобы выставить оценки за все шесть курсов!
И это не упоминая двух ночных смен на скорой.
В общем, я думал, что эпопея с зачёткой — худшее, что случилось со мной за эту неделю.
До тех пор, пока не зашёл за приписным в военкомат…
— И что сейчас делать? — я вопросительно посмотрел на покрытую лаком деревянную дверь и, не получив ответа, потянулся за телефоном.
Зачётка Серёги с одним-единственным не проставленным зачетом и взявшая паузу Оксана мгновенно отошли на второй план.
— Алло, Настасья Васильевна? — я знал, что наша методист не любит вечерних звонков, но сейчас был особый случай. — Извините что беспокою, вам удобно сейчас говорить?
