Лица:
С о л д а т.
П а с и л ь я с[1], сакристан.
Г р а х а л е с, другой сакристан[2].
А н д р е с, парень с кружкой для сбора на икону.
М а н у э л ь, другой парень, торгующий в разнос полотном, кружевами и пр.
Б а ш м а ч н и к.
К р и с т и н а, судомойка.
Х о з я и н Кристины.
Х о з я й к а.
М у з ы к а н т ы.
Улица.
Входит солдат отважной походкой, в рваной перевязи и в очках[3]; за ним, в некотором отдалении, плохонький сакристан.
С о л д а т. Что тебе нужно, пустой призрак?
С а к р и с т а н. Я не пустой призрак, я твердое тело.
С о л д а т. Да, но все-таки я заклинаю тебя всем моим злополучием, скажи: кто ты и чего ищешь в этой улице?
С а к р и с т а н. Со всем моим благополучием отвечаю тебе: я Лоренсо Пасильяс, подсакристан этого прихода, и ищу того, что я-то найду, и чего ты тоже ищешь, да не находишь.
С о л д а т. Ты чего доброго не Кристиночку ли ищешь, судомойку из этого дома?
С а к р и с т а н. Tu dixisti.[4]
С о л д а т. Ну, так поди сюда, валет сатаны![5]
С а к р и с т а н. Ну, так я здесь останусь, мне и тут хорошо, кислая пиковая дама.
С о л д а т. Прекрасно: валет и дама! Недостает туза; но ты скоро его получишь. Поди сюда, еще раз говорю я тебе. А знаешь ли ты, Пасильяс, рожон тебе в горло, что Кристина мой предмет?
С а к р и с т а н. А знаешь ли ты, улитка в человечьем платье, что этот твой предмет я выручил и закрепил за себя и что он мой по всем правам и законам.
С о л д а т. Нет, как бог свят, я тысячу раз пырну тебя шпагой и исполосую твою голову в клочки.
С а к р и с т а н. С тебя довольно и тех клочков, которые у тебя на штанах и на колете; а голову мою уж оставь в покое!
С о л д а т. Да ты разговаривал когда-нибудь с Кристиной?
С а к р и с т а н. Всегда, когда только мне угодно.
С о л д а т. Давал ей подарки?
С а к р и с т а н. Много.
С о л д а т. Сколько и какие?
С а к р и с т а н. Я подарил ей коробочку из-под айвы, очень большую, полнехоньку просвирных обрезков, белых, как снег, и на придачу четыре восковых огарка, тоже белых, как горностай.
С о л д а т. А еще что?
С а к р и с т а н. А еще письмо со вложением ста тысяч… желаний служить ей.
С о л д а т. И что ж она тебе отвечала?
С а к р и с т а н. Обнадеживает, что скоро моей женой будет.
С о л д а т. Как, разве ты еще не пострижен?
С а к р и с т а н. Нет, я послушник и могу жениться, как и когда мне в голову придет, что ты и увидишь очень скоро.
С о л д а т. Поди сюда, трепаный послушник, отвечай мне на то, что я у тебя буду спрашивать! Если уж тебе эта девушка так превосходно отвечала, чему я не совсем верю, на твои жалкие подарки, как же она ответит на мои великолепные? Я ей послал недавно любовное письмо, написанное ни больше ни меньше как на обороте мемориала, где я изложил свои заслуги и настоящую бедность, который я подавал его величеству, потому что солдату не стыдно признаться, что он беден. Мемориал этот уже утвержден, о чем и сообщено главному раздавателю милостыни; и, однакож, я, нисколько не жалея и не думая о том, что это, без сомнения, будет мне стоить от четырех до шести реалов, с невероятным благородством и замечательной свободой написал на обороте его, как я уже говорил тебе, свое письмо; и из грешных моих рук перешло оно в ее почти святые руки.
С а к р и с т а н. Еще что-нибудь посылал ты ей?
С о л д а т. Вздохи, слезы, рыдания, пароксизмы, обмороки и всякие необходимые демонстрации, к которым прибегают добрые любовники, чтобы открыть свою страсть, и которыми они пользуются и должны пользоваться во всякое время и при всяком удобном случае.
С а к р и с т а н. А серенады ты ей давал?
С о л д а т. Да, из моих ахов и охов, из моих жалоб и стонов.
С а к р и с т а н. А я так даю ей серенаду колоколами при всяком случае и такую продолжительную, что надоел всем соседям постоянным звоном; и это я делаю единственно для того, чтобы доставить ей удовольствие и чтоб она чувствовала, что я оттуда, с колокольни, заявляю, что всегда готов к ее услугам. Хотя мое дело звонить по покойникам, но я звоню уж и к праздничным вечерням.
С о л д а т. В этом ты имеешь преимущество передо мной: мне звонить не во что.
С а к р и с т а н. И чем же отвечала тебе Кристина на твое бесконечное ухаживанье за ней?
С о л д а т. Тем, что она ни видеть, ни слушать меня не хочет, что проклинает, как только я покажусь на этой улице, что обливает меня мыльной водой, когда стирает, и помоями, когда моет посуду, — и это каждый день, потому что каждый день я на этой улице стою у ее дверей; потому что я ее бдительный страж; наконец потому, что я собака на сене и прочее. Сам я не пользуюсь и не дам пользоваться никому, пока жив. Поэтому убирайся отсюда, сеньор пономарь; а то как бы я, вопреки уважению, которое имел и имею к вашему сану, не раскроил тебе черепа.
С а к р и с т а н. Да, если ты раскроишь так, как раскроилось твое платье, так хоть брось.
С о л д а т. Что платье! Попа и в рогоже знают. Солдат, оборванный на войне, такой же чести заслуживает, как и ученый в истрепанной мантии, потому что она свидетельствует о давности его ученых занятий. Ты смотри, как бы я не исполнил того, что посулил тебе!
