Казалось, даже портрет императора Франца-Иосифа над столом господина Ронге изменился в лице: царственный старец словно бы чуть подался вперед из своей золоченой рамы, как живой человек, услышавший какую-то невозможную ахинею и ушам своим не поверивший. Если бы Ронге обернулся — увидел бы в императорских глазах изумление пополам с негодованием.
Но полковник Максимилиан Ронге, молодой директор Эвиденцбюро, военной разведки Австро-Венгрии, оборачиваться не стал — ему и собственного удивления хватило.
Пауза длилась минуты полторы, не меньше.
— Это Россия, — сказал наконец Ронге. — Это Россия, иначе и быть не могло… безумная страна…
Стоявший перед ним подчиненный, известный под фамилией Зайдель, а настоящая затерялась в бумагах, покивал: да, именно что безумная, и он, входя в кабинет с донесениями, сам это прекрасно знал.
— Даже немцы, даже немцы, и те… — Ронге не закончил фразы, но Зайдель понял: даже рижские чиновники-немцы, просто обязанные быть аккуратными и дотошными, поддались общей безалаберности; странно, однако результат — налицо, вот донесения…
— Только в России такое возможно… как еще только продержалась триста лет эта страна… — пробормотал Ронге. — Что из этого следует?
— Наша задача немного усложняется, господин Ронге.
— Да. Всякого я мог ожидать, но такого!..
Зайдель усмехнулся: хотя начальство, невзирая на молодость, отменно владеет собой, но этакая новость хоть кого ошарашит. Сам он, получив шифрованные донесения от Пуделя и Бычка, глазам не поверил. Но в шифровальном отделе подтвердили: ошибки нет.
— Итак, — сказал Ронге, — все великолепие и вся воинская доблесть нашего будущего противника — налицо. Он мне напоминает старого охотника, который любит похвалиться былыми трофеями, но навеки позабыл, куда засунул винтовку и нож. Ей-богу, воевать с таким противником — все равно что ребенка обижать… Но придется. Кто у нас сейчас в Риге?
— Никого, Пудель был вынужден уехать, но в Кракове ждет распоряжений Атлет, господин Ронге. И я рекомендую направить туда Щеголя. Они оба вовлекли в сеть агента, которого Щеголь пока называет Дюнуа. Это шутка, господин Ронге. После костюмированного бала…
— Я учил в гимназии средневековую историю, Зайдель. Дюнуа — Орлеанский Бастард, сподвижник Жанны д’Арк… Пусть будет так, имя забавное. Я читал донесение Атлета. Именно такой агент нам необходим — с подпорченной репутацией, но прекрасного происхождения и со связями в высшем свете. А сейчас сформулируем задание. Поскольку головотяпы нашего будущего противника, проявив чудеса разгильдяйства, где-то за полвека потеряли планы береговых укреплений времен Крымской войны на Магнусхольме, и по этой уважительной причине нам не удалось их даже увидеть, а не то чтобы скопировать, сделаем так…
— Я слушаю, господин Ронге, — Зайдель изготовился записывать.
— Нет, потерять такие планы могли только в России… — Ронге все никак не мог успокоиться.
— Пудель доносил — эти укрепления, хотя они и стары, строились на совесть и в будущей войне тоже смогут надежно прикрыть Ригу от морского десанта. Как прикрыли во время достопамятной Крымской войны.
— А что там на левом берегу? Ведь должны быть укрепления.
— Там крепость Дюнамюнде, построенная бог весть когда.
— И что, тоже потеряны планы? За ненадобностью?
Это была шутка, и Зайдель вежливо улыбнулся.
— Нет, господин Ронге, как раз на нее возлагаются большие надежды. Особенно после того, как ее два года назад посетил русский император. Там много полезного — гавань для зимней стоянки судов, телеграфная линия, железнодорожная ветка от Риги. Кстати, Дюнамюнде в Крымскую войну тоже усердно палила по англичанам и не пустила их в устье Западной Двины. У нас есть планы крепости со всеми ее бастионами и фортом Комета. Но они устарели — сейчас там идет большое строительство. Работы начаты летом. Насколько могли судить наши агенты, ее изменят до неузнаваемости. Но Пудель полагает — работы будут вестись более открыто, чем на полуострове.
— Он не мог узнать подробнее о батареях Магнусхольма?
— Только то, что всем известно, господин Ронге. Поскольку на Магнусхольме приступили к строительству новых укреплений, проникнуть туда весьма сложно. Вот, извольте…
Поскольку Ронге готовился к этой беседе, то и лежала на столе карта — устье Западной Двины с Ригой на правом берегу и теми из островов, что ближе к заливу.
Зайдель взял карандаш вместо указки и ткнул в середку полуострова.
— Это — Магнусхольм. В давние времена он был островом, отсюда название. Сейчас — полуостров. Вот — старица Западной Двины. Река проложила себе новое русло, и мы имеем почти правильный треугольник. Одна сторона — берег Рижского залива, другая — берег старицы, третья — правый берег Западной Двины. Попасть на полуостров можно по мосту через старицу и по узкому перешейку на севере — там, где раньше Двина впадала в море. Еще — пароходами. Небольшие пароходы курсируют от пристаней возле Двинского рынка в Мюльграбен, дальше — в Вецакен, это дачный поселок, от коего до перешейка чуть более полумили, и это следует учесть. В Вецакене и дальше, в Нейбаде, хорошие пляжи. Пароход огибает Магнусхольм и следует вдоль берега, вот так, к Вецакену…
