Батареи Магнусхольма - [2]

— Куда еще идут пароходы?

— Через Двину, потом по протоке, именуемой Зунд, в Агенсберг, Ильгецием и дальше, выйдя в Двину, — до Дюнамюнде и на Рижский штранд, — острие карандаша проложило маршрут. — Для обывателей очень удобно.

— Понятно. Итак, Магнусхольм.

— Место пустынное. Кое-где стоят рыбацкие хижины, вот тут, — карандаш ткнулся в двинский берег Магнусхольма. — Населения — хорошо если сотня человек. То есть каждый чужак заметен. А теперь за этим особо следят. И этот поселок довольно далеко от строительства новых батарей…

— Да. А старые батареи, очевидно, стояли где-то тут, — Ронге провел пальцем вдоль береговой линии. — Или ближе к самому устью, чтобы прикрыть Ригу от морского десанта… Еще во время наполеоновских войн поставили форт Кометский на левом берегу и Магнусхольмскую батарею на правом берегу. С них и палили в Крымскую войну. Очевидно, что их будут перестраивать и усовершенствовать.

— Так…

— Нужно также считаться с тем что полуостров болотистый, и не всюду можно ставить каменные строения. А мы, глядя на карту, не можем определить, где пригорок, где мокрая ложбинка. Равным образом мы не знаем, что будет употребляться для строительства фундаментов батарей. Старые ставились на фундаментах из бутового камня, но для мощных орудий он недостаточно прочен. А если они возьмут фортификационный бетон, то ведь он тоже не всюду годится. Я знаю, что современные укрепления имеют толщину стен до тринадцати футов. Значит, выбирая места для батарей, еще и это будут иметь в виду. И их расположение может не соответствовать обычной фортификационной логике.

— Да, задачка…

— Кроме того, все это — лес, — карандаш обвел чуть ли не весь треугольник. — И в лесу будут ставить артиллерийские склады и все, потребное для батарей и их личного состава. Если предположить, где встанут батареи, еще можно…

Зайдель потыкал карандашом в побережье.

— То угадать, где наш предполагаемый противник вздумает разбросать склады, совершенно невозможно, — закончил его мысль Ронге. — А строительство уже началось.

— Так что Пудель при всем желании не мог попасть на этот полуостров, господин Ронге. И винить его за это нельзя.

— Сотня жителей?

— В лучшем случае.

— Черт бы их побрал…

Зайдель покачал головой. Он понимал, отчего сердится Ронге.

Есть старые добрые способы добычи сведений. Этим способам обучали самого Зайделя, они более или менее надежны. Подкупить нужного человека, чтобы принес важные бумаги с картами и цифрами, выкрасть портфель с документами, затеять маскарад — в облике того же лифляндского рыбака прогуляться по Магнусхольму и, вернувшись, аккуратно зарисовать то, что удалось уложить в тренированную память…

Но использовать причуды и затеи так называемого прогресса?

Зайдель знал — даже самые простые и надежные технические устройства непредсказуемо ломаются в самую неподходящую минуту. Испытанные, прочные, которые, казалось бы, и нарочно не поломаешь — разлетаются в мелкие дребезги. А тут — аппарат с множеством всяких винтиков, пружинок и, наверно, шестеренок.

Что может быть ненадежнее маленького и сложного аппарата?

Тут Ронге и Зайдель были одного мнения. Однако выбирать не приходилось.

— Зайдель, он там не заснул? — пошутил Ронге. — Разбудите его и приведите.

Зайдель вышел и вернулся с мужчиной лет тридцати двух, невысокого роста, в потертом пиджачке и несколько испуганным. Он держал в правой руке старый бурый саквояж, в левой — древний чемодан.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал посетителю Ронге. — Ханс Клаувиц?

— Да, господин Гомберг, это я.

— Садитесь же. Вы хорошо доехали до Вены?

— Да, господин Гомберг.

— Гостиница вам понравилась?

— Да, господин Гомберг.

— Деньги на карманные расходы вы получили?

— Да, господин Гомберг. Я могу отчитаться…

— Не надо.

Денег Клаувицу было выдано двадцать крон — как раз позавтракать и пообедать, конечно, не в «Двенадцати апостолах», но мало ли в Вене кондитерских и погребков с разумными ценами. Пока что, вместе с билетом на поезд «Франкфурт-на-Майне — Вена» и оплатой информаторов, которых привлекли агенты Эвиденцбюро, эта авантюра обошлась Максимилиану Ронге в сто десять крон.

Клаувиц деликатно, как ему казалось, примостился на краешке стула. Саквояж он поставил на колени и вцепился в ручки мертвой хваткой.

— Итак, поговорим о деле. Покажите мне этот аппарат.

Клаувиц достал из саквояжа коробку, порылся в ней, выложил на стол маленькое, со спичечный коробок величиной, устройство.

— Надо же, до чего мы дошли. Скоро изобретут фотографические камеры размером с пуговицу, — сказал Ронге. — Сколько это весит?

— Чуть больше двух унций, господин Гомберг.

Ронге потрогал пальцем миниатюрную фотокамеру, изобретение доктора Юлиуса Нейброннера.

— Ну что же, сделаем опыт, — сказал он. — Заводите свою адскую машинку.

— Не возьму в толк, как там помещаются пластины, — пробормотал Зайдель.

— Пластины — это прошлый век, в нынешние аппараты вставляют рулоны пленки, — сказал Ронге. — Но все равно непонятно, куда помещается рулон. А, Клаувиц?

— Тут особая пленка, я знаю, кому ее заказывать в Леверкузене. Там недавно завод построили… и, в общем, можно заказать узкую пленку… если заплатить…