— А помните, в прошлом году мертвеца нашли? Ну, в двенадцатой школе? Вышли на улицу покурить — всего, наверно, человек десять. Пацаны, девчонки. Все уже пьяные, понятно, аттестаты только что получили. Дело к полуночи, на небе луна висит — вот как сейчас примерно. Зашли за угол, где сирень растет вдоль забора. Стоят, ржут как лошади. Бутылку шампанского со стола утащили, передают по кругу. Из окон — музыка, родители в классе квасят. Ну, один чувак отошел в кусты на минуту и вдруг как заорет на весь двор! Эти все к нему ломанулись, а он им тычет — вон, типа, под кустом. Смотрят — труп лежит натуральный. Даже не труп, а мумия. Высохшая вся, одежда истлела, как будто она тут двести лет провалялась. Глаз нет, но кажется, что эти дыры на тебя смотрят. Представляете?
— Да ладно, хватит гнать. Откуда вдруг такие подробности? Можно подумать, ты там была.
— Мне сестра рассказала!
— А она что, разве из двенадцатой школы?
— У нее там подруга, как раз в прошлом году закончила!
— Тоже мне, блин, источник. Не было там ничего такого. Ну, то есть, был мертвяк, но его уже на следующий день нашли. И никаких мумий — обычный бомж. И не в сирени, а на улице под забором.
— А ты откуда знаешь?
— Участковый наш говорил.
— Кому говорил? Тебе, что ли?
— Отцу говорил! А я случайно услышал.
— Ага, как тот свидетель из анекдота: «Сижу я в тумбочке…»
— Да иди ты…
…Когда во дворе зажегся единственный уцелевший фонарь, луна обиженно закатилась за крышу кирпичной пятиэтажки. Электрический свет по-хозяйски проник в беседку, увитую лозами дикого винограда. Масти игральных карт, разбросанных на столе, сразу изменили оттенки — червы набухли красным, а пики стали еще чернее. Листья тихо шуршали, когда их касался ласковый ночной ветерок.
Пашка-Пельмень вытащил из магнитолы кассету и стал ее внимательно изучать. Пленка тускло блеснула в молочном свете. Пашка озабоченно щурился, хмурил брови и строил загадочные гримасы. Он то подносил кассету ближе к глазам, то разглядывал ее издали, поворачивая под разным углом. Потом поскреб ногтем шершавый корпус и легонько подул в разъем, долго принюхивался и даже, кажется, хотел попробовать пластмассу на зуб. Как недоучившийся ювелир, который смутно подозревает, что вместо контрабандных Горючих Слёз ему подсунули бутылочную стекляшку, но доказать не может.
— Что, опять зажевало? — злорадно спросили с другого конца стола.
Пашка отложил свою драгоценность и несколько секунд сидел неподвижно, словно подбирая формулировку. Потом, наконец, сказал:
— Нет. На этот раз пронесло.
— Я удивляюсь, как он вообще до сих пор не сдох. Сколько ему лет, твоему мафону? На нем еще, наверно, твой батя «Песняров» слушал.
Пашка смерил собеседника взглядом, слегка подался вперед и внушительно произнес:
— Мой батя, знаешь ли…
Но Танька коснулась его плеча и сказала медовым голосом:
— Пашенька, давай лучше погоду послушаем. Батарейки еще не сели?
— Нет, Танечка, еще минут на двадцать должно хватить! — Пельмень расцвел от оказанного доверия и, переключившись на радио, принялся увлеченно крутить настройку. Магнитола захрипела, подавившись атмосферной помехой, потом два раза квакнула и раздельно произнесла: «Президент Российской Федерации Борис Ельцин…» Пашка поспешно провернул колесико дальше.
— «Юг FM» лови, — подсказали из глубины беседки. Карточная битва уже затихла, и очередной «козел» лениво сгребал колоду.
— Без тебя бы в жизни не догадался! — буркнул Пашка, вглядываясь в шкалу. Андрей, сидевший рядом, взял оставленную без присмотра кассету, воткнул в отверстие щепку и начал перематывать пленку. В магнитоле перемотку лучше не трогать — батарейка разряжается слишком быстро. Пашка, тем временем, набрел на нужную станцию:
— И в заключение — о погоде на завтра. Для многих, наверно, это главная новость выпуска, ведь именно завтра, 26 июня по всей стране состоятся выпускные балы! Тысячи, нет десятки и даже сотни тысяч выпускников…
— Интересно, много им платят, чтобы вот так трындеть часами без остановки? — хмуро спросила Танька. Пашка встрепенулся и, судя по виду, хотел ответить искрометной репризой — но в этот момент ведущий, наконец-то, добрел до сути, и Танька коротко взмахнула рукой, пресекая возможные комментарии.
— Итак, — возвестил ди-джей после драматической паузы, — завтра к вечеру наш регион, как и предполагалось, накроет грозовой фронт. А на исходе ночи ожидается ливень…
— Блин, да что же это такое! — Танька стукнула кулачком по столу. — И он еще, гадина, издевается!
— Танечка, не ругайся, — жалобно сказал Пашка.
— Ой, да ну тебя! Закон подлости прямо, честное слово! Весь июнь жара и ни капли дождя не выпало, а как только выпускной вечер — сразу грозовой фронт! И ведь это из года в год повторяется, сами вспомните! Не, ну скажите — разве я не права?
Пашка испуганно закивал, а Андрей подумал: «А ведь и правда». В прошлом году гроза была просто дикая, молнии прямо в школу лупили. И в позапрошлом тоже.
А выпускники на следующий день были… Как бы это сказать поточнее? Малость не в себе, что ли. Глаза квадратные, смотрят на тебя, как будто впервые видят, отвечают невпопад и рассказывать ничего не желают. Чуть заикнешься про выпускной — сразу пытаются соскочить на другую тему. Можно подумать, им не аттестаты вручали, а заставили сниматься в порнухе. Или выпытывали военную тайну, применяя форсированный допрос. Или, наоборот, сообщили нечто такое, что у вчерашних старшеклассников снесло башню.
