Апсны абукет

Апсны абукет

Вкус войны Денис Николаевич Гуцко родился в 1969 году в Тбилиси. Там же окончил среднюю школу. В 1987 году переехал в Ростов-на-Дону. Окончил геолого-географический факультет Ростовского университета по специальности «Экология и прикладная геохимия». Служил в Советской армии. В настоящее время живет в Ростове-на-Дону, работает охранником в службе безопасности коммерческой фирмы. Писать начал сравнительно недавно. В 2000 году опубликовал рассказ «Прирученный лев» в приложении к «Литературной газете» «ЛГ — Юг России». В «Знамени» печатается впервые.

Жанр: Современная проза
Серии: -
Всего страниц: 21
ISBN: -
Год издания: 2001
Формат: Полный

Апсны абукет читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Вкус войны

Я ничем не мог им помочь.

Я оставался здесь, в веселой студенческой общаге, они были там, в осажденном городе. Между нами встала война.

Эта война могла достать и меня, да не достала — пронеслась мимо махиной скорого поезда… Я сдал сессию и укладывал чемоданы. Собирался с женой в гости к отцу, на море. Включил телевизор — а пусть поговорит, — и диктор, врываясь в мою каморку на полуслове, сказал, что, по неподтвержденным пока данным, в Абхазии идут бои, что войска Госсовета Грузии…

Я бросился вниз, к телефону. Еле-еле дозвонился на вокзал, и хамоватый женский голос ответил — поезд пойдет, никакой войны нигде нету. Я вернулся в комнату, все-таки уложил чемоданы. Курил и переключал с канала на канал. Вот — другой диктор… да, в Абхазии идут бои…

Я побежал на переговорный пункт, дозвонился в Сухуми. Отец сказал: «Нет, ни в коем случае, у нас началась война». Я крикнул ему, делая голос повеселее:

— Ну ладно, приеду, как все закончится!

Мы увиделись через два года, в Саратове. Отец и его жена, Лидия Александровна (мне, стало быть, мачеха), жили там на квартире у приютивших их родственников. Они были молчаливы и смотрели как-то насквозь.

Я ничем не мог им помочь.

Между нами по-прежнему стояла война.

Это воспоминания моего отца. Я записал их.

Когда какофония черновиков уже складывалась в рукопись, я заметил, что раз за разом там, где нужно писать «он», пишу «я»… Пусть так и будет: вместо «он» поставлю «я», буду там вместо отца.

Я хочу пережить на этих страницах — вот так, слово за словом, будто день за днем, — то, что пережил он. Иногда мне кажется — больной отец до сих пор живет всем этим.

* * *

Было такое вино «Букет Абхазии».

Вино крепленое, и лично мне — не очень, но у отдыхающих пользовалось успехом. Они слетались к винному магазинчику, что стоял на углу возле моего дома… Шоколадные или еще молочные. Праздные, праздничные. Развлекали слух расейскими говорками, а бутылки из их авосек говорили: клац, клац, — совсем как столкнувшиеся камни. В глазах их был отпуск, а море ворочалось и урчало галькой… и…

Была такая война. Грянула, когда вино безумия набрало силу.

По древним технологиям ненависти оно долго бродило, крепло, заботливые невидимые руки поддерживали процесс… Настал срок — и оно разорвало наш мир, как прохудившиеся меха.

Страх.

Стыд.

Боль.

Незабываемый букет.

Началось!

Я проснулся легким.

Встал, потянулся с хрустом. День уже вовсю хозяйничал в квартире. Он уже не был мирным — но я пока не знал. Было 14 августа 1992 года.

Как жаль, что мне не снилось ничего. Я бережно хранил бы этот сон, еще и еще раз расправлял бы его цветастые крылышки… Ведь ночь еще не принадлежала войне.

Я позавтракал. Солнце плавило небесные глубины, зрела жара. Я был нетороплив. Чай с медом и теплые еще, нажаренные Лидой перед уходом на работу оладьи. Завтра должен был приехать сын с женой. Я предвкушал сладкие хлопоты.

Включил кондиционер, включил телевизор.

И война ввалилась.

На экране сам город, район Красного моста, недалеко от санаториев МВО и ПВО. Вооруженные люди. В небе вертолет делает разворот над морем. Одна за другой запускаются две ракеты, и первая попадает в здание санатория, а вторая — в дом наших знакомых, Георгия и Лианы Бжалава, дом загорается.

Я сел. Дом Бжалава горел бурно, пламя рыскало. На самом деле — война. Настоящая. Нет, не настоящая, не может быть. Я вскочил…

… ощущение реальности ускользало…

…прошелся по комнате. Нужно было за что-нибудь ухватиться.

Машина! Вспомнил про машину… — как обычно, на стоянке. Брюки… брюки…

— В шкафу! — заорал сам на себя.

Город был пуст. Телевизоры, включенные на полную громкость, плевались звуками войны. Безлюдные улицы — и бутафорская телевизионная стрельба из открытых окон. От складов тянуло тяжелым табачным дурманом — всегдашним, вечным, и я вздрогнул: реальность шлепнула — мол, очнись… но нет, не очнулся. Еще издалека увидел: на стоянке одна-одинешенька стоит моя «пятерка». Сторож, однако, оставался на месте. Сидел в своей будке, смотрел в стену.

«Абсурд» — мелькнуло в голове.

(Кажется, это был первый раз, когда мне подумалось: абсурд, — но тут же стало почему-то ясно, что теперь вот так и будет… неожиданно, навыворот, так, как не бывает… и надо привыкать.)

Замок с бака был сорван, и бензина в баке не было. В сердцах выговорил сторожу — и тот нехотя, с летней ленцой ответил:

— Война… разве людей удержишь…

«Война, — сказал сторож, — разве людей удержишь».

Машина все-таки завелась. На остатках пригнал ее во двор и поставил в закуток Прониных — этакий дворик во дворе. Пронины разрешали, но теперь я решил спросить… дескать, день-два постоит — ничего? Но навстречу мне из конторы «Сухумгаза» вышли трое. Сказали — втроем одно и то же, что лучше спрятать машину подальше, ведь у многих уже увели или отобрали.

— Как… отобрали?

Они посмотрели, как на дурака. Ничего не ответили, ушли. В соседнем дворе, где обитала «копейка» Насибея Инарба, было пусто. Замок с палисадника, служившего гаражом, распиленный, валялся на земле.

Соседи кучковались возле подъезда. Спорили: прорвутся — не прорвутся. Из их разговора я узнал, что в Агудзерах, в 12 километрах от города, в десять утра был короткий бой между «Мхедриони» и российскими солдатами, охранявшими поселок СФТИ (Сухумского физико-технического института). А на Красном и Белом мостах бой между грузинскими войсками и абхазским ополчением идет уже больше часа.


Еще от автора Денис Николаевич Гуцко
Там, при реках Вавилона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ева не нужна

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Десятка

Антология современной русской прозы, составленная Захаром Прилепиным, — превосходный повод для ревизии достижений отечественной литературы за последние десять лет. В книгу вошли повести и рассказы десяти представителей последней литературной волны, писателей, дебютировавших, получивших премии или иным образом заявивших о себе в 2000-х годах.


Орлы над трупом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Без пути-следа

«Роман „Без пути-следа“ шире сугубо военной тематики: Гуцко, видимо, постепенно погружается в обыденную жизнь, и именно она волнует, напрягает и одновременно вдохновляет его больше всего. Критики, уже не делающие скидок на возраст, упрекают Гуцко в том, что роман получился чрезмерно автобиографичным: все тот же герой, „русский грузин“, знакомый по „Там, при реках Вавилона“, показывается не на катастрофическом фоне непонятной войны, но в контексте детства, взросления, переезда в чужой город. Служба в армии — здесь лишь одна из вех, и, стремясь досконально описать их все, автор несколько тонет в материале… У романа — сильный и очень эмоциональный финал, когда герой осознает свою рутинную жизнь как предательство.


Домик в Армагеддоне

«Домик в Армагеддоне» – роман о молодых людях, которым не чужды идеалы: реальные или придуманные – неважно. Им трудно – порой невозможно – приспособиться, вести двойной счет, жить "«по понятиям», а не по правде…


Рекомендуем почитать
Портрет-убийца

Виктория фон Ленхард стояла не шелохнувшись и испуганно смотрела на мужчину, который был раньше таким импозантным и так ужасно изменился со дня их первой встречи во дворце: исхудавшее лицо, горящие недобрым огнем глаза, трясущиеся руки.— Значит, вы все-таки купили портрет леди Тэлбот? — потрясенно спросила она и почувствовала, что ее охватывает смертельный страх. — Я же вас предупреждала: она уничтожит вас, поверьте мне!В голосе девушки слышалось отчаяние. Слабая улыбка исказила измученное лицо мужчины, он пожал плечами и равнодушно бросил:— Пусть так! Я с ума схожу по ней…


Интервью с Сергеем Родиным. Украинские страницы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чужие люди

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Долгое завтра

Книга о необыкновенных приключениях юношей в поисках утерянных человечеством достижений цивилизации. Атомная война все-таки произошла. И вот уже два поколения не знают, что такое машины и большие города. Так как города объявлены вне закона, а немногочисленное уцелевшее поколение ютится на фермах и деревушках. На первый взгляд, это деревенская пасторальная жизнь. В правительстве основное влияние принадлежит религиозной секте, известной как нью-меноннайтцы; они ратуют за самостоятельность, внушают уважение к земле, ценностям честного тяжелого труда на полях.


Пятьдесят семь видов Фудзиямы

(Из сборника "Двенадцать рассказов", Counterpoint, 1997)


Повести Сандры Ливайн и другие рассказы

Александр Кабаков – прозаик, журналист; автор романов «Все поправимо», «Последний герой», повестей «Невозвращенец», «Беглец», сборника рассказов «Московские сказки».Сандра Ливайн – американская писательница, автор сборника детективов и… плод воображения Александра Кабакова. «Моему читателю не надо объяснять, что повести Сандры Ливайн включили в книгу моих рассказов не по ошибке – я ее родил, существует эта дама исключительно на бумаге. Однако при этом она не менее реальна, чем все персонажи рассказов, написанных от моего имени в последние годы и включенных в эту книгу.Детективы Сандры Ливайн и другие мои фантазии на сиюминутные темы – две стороны одного мира».


Каспер, кот-путешественник

У него за спиной девять жизней и двадцать тысяч миль на колесах — этот кот заставил свою хозяйку поволноваться. Когда Сьюзен Финден принесла домой двух новых питомцев, одному из них не хватило смелости даже выбраться из своего укрытия под кроватью. Но совсем скоро Каспер стал подолгу пропадать на улице, и гулял он, как выяснилось, не пешком… Свою историю, тронувшую сердца миллионов людей по всему миру, кот-путешественник расскажет сам!


Минское небо

Роман «Минское небо» повествует о столкновении миров: атомно-молекулярного и виртуального, получившего в книге название «Семантическая Сеть 3.0». Студент исторического факультета Костя Борисевич внезапно обнаруживает, что он является не простым белорусским парнем, а материализовавшейся компьютерной программой Kostya 0.55. Грани между мирами в сознании парня постепенно стираются, а в водоворот чрезвычайных событий втягиваются его друзья и соседи по съёмной квартире: вечно пьяный Философ, всезнающий мизантроп Ботаник и прекрасная девушка Олеся, торгующая своим телом в ночных клубах.


Любовь со счастливым концом

Замучили трудности в общении с лицами мужской национальности? Никак не можешь завести в доме порядочное существо на букву «М»? А может быть, между вами любовь, чувства, ла-ла? Да только он предпочитает не тихо-мирно сидеть у тебя под юбкой, а только изредка туда заглядывать? И с редкостным упорством выносит твою зубную щетку из своего дома? Или тебя можно поздравить: тебе посчастливилось обзавестись новеньким мужчиной — почти без пробега или совсем чуть-чуть подержанным? И теперь ты озабочена, как бы часом не испортить свое приобретение неправильной эксплуатацией? Во всех перечисленных случаях эта книжка — как раз то, что тебе надо! Журналистка «SPEED-Info» Жанна Голубицкая утверждает: любовь по определению не может быть провальным проектом. Из любого мужчины — если уметь с ним правильно обращаться! — может получиться не только нормальный человек, но и достойный спутник жизни.


Курочка Ряба, или Золотое знамение

Курочка Ряба снесла, как ей и положено по сказочному сюжету, золотое яичко. А дальше никаких сказок — один крутой реализм, столь хорошо знакомый читателям и почитателям Анатолия Курчаткина. Золотая лихорадка по Джеку Лондону — с ночной пальбой и нападениями на инкассаторов — что ни говорите, не самый традиционный сюжет для российской сельской глубинки. Но трясет-то эта лихорадка героев вполне нашенских — сочных, гоголевских, знакомых до боли… Ни один из них не выйдет без потерь из битвы за золотые скорлупки.