Наконец, долгое могильное молчание нарушил голос Джозеф Раговски, и ничего приятного в нём не было — ни по звучанию, ни по смыслу.
— Да вы только взгляните на себя, — молвил он, рассматривая пятёрку магов, пробудивших его от лишённого грёз сна. — Вы как привидения, все до единого.
— Ты и сам выглядишь не ахти, Джо, — отозвалась Лили Саффро. — Твой бальзамировщик слегка переусердствовал с румянами и подводкой для глаз.
Раговски заворчал, вскинул руку к щеке и стёр часть грима, которым пытались скрыть подарок жестокой смерти — тошнотворную желтизну. Его забальзамировали (вне всяких сомнений — наспех) и задвинули на полку в фамильном мавзолее, находившемся на окраине Гамбурга.
— Надеюсь, вы так потрудились не просто затем, чтобы забросать меня дешёвыми остротами, — сказал Раговски, осматривая объекты, усеивавшие пол вокруг. — Как бы то ни было, я впечатлён. Некромантические ритуалы не терпят халатности.
Колдуны воскрешали Раговски ритуалом Н’гуз, требовавшим яиц от безупречно белых голубок, которым вкололи кровь менархе, — их следовало разбить и вылить в двенадцать алебастровых чаш, окружавших труп, при этом каждый сосуд содержал и другие причудливые ингредиенты. Чистота являлась главным условием данного ритуала. У птиц — ни перышка другого цвета, кровь — первой свежести, а две тысячи семьсот девять цифирей, начертанных чёрным мелом, должны были начинаться под кругом из чаш и спиралью закручиваться к месту, где лежал труп воскрешаемого, — в строго определенном порядке, без затёртостей, разрывов или исправлений.
— Элизабет, это ведь ты постаралась, не так ли? — поинтересовался Раговски.
Элизабет Коттлав — старшая из пяти магов; женщина, чьи знания некоторых из самых сложных и неуловимых составляющих заклинаний и ритуалов не уберегли её лицо, и оно выглядело так, будто её владелица потеряла аппетит и способность спать десятки лет тому назад — кивнула.
— Да, — ответила она. — Мы нуждаемся в твоей помощи, Джоуи.
— Давно ты меня так не называла, — сказал Раговски. — Обычно это случалось, когда мы трахались. Меня и сейчас собираются наебать?
Коттлав метнула быстрый взгляд на своих сотоварищей-магов — на Лили Саффро, Йяшара Хейадата, Арнольда Полтэша, Теодора Феликссона — и увидела, что оскорбления Раговски забавляют их не больше, чем её.
— Вижу, могила не лишила ядовитости твой язык, — заметила она.
— Да ёб вашу мать, — вздохнул Полтэш. — В этом-то и заключалась главная проблема! Что мы сделали, что не сделали, что имели и не имели — всё это неважно, — он покачал головой. — Сколько времени и сил было растеряно на попытки переплюнуть друг дружку, а ведь мы могли сотрудничать… у меня слезы на глаза наворачиваются.
— Вот и рыдай, — сказал Теодор Феликссон. — А я буду сражаться.
— Да. Прошу. Избавь нас от зрелища твоих слез, Арнольд, — подала голос Лили. Из пяти магов сидела только она — по той простой причине, что у неё отсутствовала левая нога. — Всем бы нам хотелось, чтобы всё сложилось иначе…
— Лили, дорогая, — молвил Раговски, — не могу не заметить, что ты уже не та женщина, что была раньше. Что стало с ногой?
— Вообще-то, — отозвалась она, — мне повезло. Он меня почти сцапал, Джозеф.
— Он?.. То есть, его не остановили?
— Мы — вымирающий вид, Джозеф, — сказал Полтэш. — Настоящий вымирающий вид.
— Сколько членов Круга осталось? — внезапно в голосе Джозефа послышалась тревога.
Пятёрка обменялась молчаливыми взглядами. Наконец, кто-то заговорил — это была Коттлав.
— Мы — все, кто остался, — сказала она, вперив взор в одну из алебастровых чаш и её кровавое содержимое.
— Вы? Всего пятеро? Не может такого быть.
Из манер и голоса Раговски улетучились весь сарказм и мелочная сварливость. Даже яркие краски бальзамировщика не могли смягчить ужас на его лице.
— Сколько времени я тут провалялся?
— Три года, — ответила Коттлав.
— Пошутить решили? Как такое возможно? — недоумевал Раговски. — В одном Высшем Круге было двести семьдесят один человек!
— Да, — сказал Хейадат. — И это только те, кто пожелал числиться среди нас. Невозможно сказать наверняка, скольких непосвящённых он забрал. Несколько сотен? Тысяч?
— И ещё никак не узнать, чем они владели, — добавила Лили Саффро. — У нас был довольно точный список…
— Однако даже он был неполным, — сказал Полтэш. — У каждого из нас есть тайное имущество. У меня точно.
— Ах-х… святая правда, — вздохнул Феликссон.
— Пятеро… — повторил Раговски, покачивая головой. — Почему вы не собрались, не пораскинули мозгами и не придумали, как его остановить?
