– Открыто! – заорал я что есть мочи, лежа на диване в гостиной.
В дверь наконец перестали звонить, и по коридору, ведущему от входной двери в зал, послышались шаги. В дверном проеме показалась седая голова моего приятеля, журналиста Леонида Борисова.
– Ты что, теперь свою толстую жопу даже до двери донести не можешь, чтобы впустить гостей? – спросил он.
– А мне лень! – ответил я и, сцедив в свой рот несколько последних капель пива, отшвырнул банку в сторону. – У меня экзистенциальный кризис!.. Кстати, ты выпить что-нибудь принес? – напряженно посмотрел я на Седого. Так звали Борисова за его седую голову.
Он вынул из пакета банку «Хольстена» и швырнул ею в меня. Я поймал банку и удивленно произнес:
– Что, и это все?
Седой скорчил презрительную рожу, залез рукой в пакет и швырнул в меня еще одним «Хольстеном».
– На, подавись!
– Мог бы что-нибудь и покрепче взять... – обиженно сказал я, вскрывая банку.
– Нечего нажираться! Всего-то двенадцать дня! – назидательным тоном сказал Седой. – И вообще, кончай умничать и пугать народ терминами типа «экзистенциальный кризис». Бедняга Дынин после звонка к тебе вчера целый вечер словарь по психиатрии листал, пытаясь определить, какая болезнь тебя поразила...
– Для этого мента можно перевести это словосочетание как «жизненный кризис». Так и объяснил бы ему...
– Вот, а он думал, что у тебя как минимум маниакально-депрессивный психоз.
– Поэтому он сам не пришел, а прислал тебя, как видного психиатра?
– Нет, я сам... зашел, – смутился Седой. – Узнать, как дела...
– Надоело все! – заявил я, отхлебывая большой глоток пива. – Представляешь, лень даже за выпивкой в магазин спуститься...
– Да ну? – наполнил свои глаза несколько картинным ужасом Седой. – Тогда дело серьезное... Чтобы Мальков бросил пить?!
– Нет, пить я не бросил. Просто лень сходить.
– Все равно это нечто страшное... Слушай, а может быть, тебе жениться? Может быть, у тебя все это на почве хронической сексуальной неудовлетворенности?
Я скептически покачал головой:
– Я вполне удовлетворен. А жениться не могу по чисто экономическим соображениям. Доходы не позволяют одновременно пить дорогие виски и джины и содержать жену. У меня, между прочим, двое детей, которых я кормить должен.
– Да-а, – протянул Седой. – Как представишь, что в твоей квартире шляется каждый день какая-нибудь бабешка и порядки свои наводит... Все переставит, все переложит, потом ничего не найдешь. Вот у меня, например, была... – Седой оживился, оторвав спину от кресла. – Все время что-то перекладывала с места на место, с места на место! И, кроме этого, ни хрена ничего не делала. Только и слышишь весь день: «Леня! Ленчик! Сделай то, сделай это!» Тьфу, бл...дь, за...бала! А как пожрать попросишь, так она не успела, весь день уборкой занималась. Я после этих уборок даже с помощью нее свои трусы два дня искал! Так что не надо тебе этой всей туфты.
– Ну, может быть, она брала свое в постели? – высказал я предположение. – У каждого ведь свое предназначение...
– Да! – Седой откинулся в кресле и закрыл глаза, предавшись, видимо, воспоминаниям. – Трахались мы с ней славно... Не надо было на ней жениться, надо было ее в любовницах так и оставить. Когда мы с ней просто дружили, она для меня больше делала... Нет, Вова, тебе нужно просто любовницу завести!
Я отмахнулся от него как от назойливой мухи:
– Есть у меня телефоны старых подруг, которым я звоню в случае необходимости...
– Это та виолончелистка из филармонии? – скептически посмотрел на меня Седой. – Так она же всегда на концертах, когда у тебя возникает необходимость! Впрочем, когда у тебя необходимость, они не могут, а когда они могут, тогда у тебя нет ни-ка-ко-го желания! Или дел полно... Так что на баб особой надежды возлагать точно не стоит...
Седой замолчал. Видя, что я разговор не поддерживаю, немного погодя он подал еще одну идею:
– Ну, тогда уйди в запой!
– Я не алкоголик, я просто пьющий, – сказал я.
Седой с сомнением на меня посмотрел и развел руками:
– Тогда я не знаю, что тебе посоветовать! Брось пить вообще и займись каким-нибудь делом.
Я посмотрел на Седого таким взглядом, от которого тот засмущался.
– В этом случае общение с тобой, Леня, сделается невыносимым!
– Скажите пожалуйста! – Седой обиделся, встал с кресла и подошел к окну.
После минутного разглядывания волжских просторов за окном он повернулся и решительно сказал:
– Ну, вот что! Работать тебе надо! Ты же врач по профессии! Иди устройся в какую-нибудь больницу...
Я тяжело вздохнул, поднялся, сел на диван и откупорил вторую банку пива:
– Кем идти устраиваться-то? Гинекологом-любителем, что ли? Какой из меня, на х..., врач после стольких лет без практики?!
– Да, действительно, врач ты хреновый, – согласился Седой. – Не дай бог такому попасться... Ты, наверное, пульс будешь в области паха искать!
– Заткнись, умник! При желании пульс можно и в области паха найти. Просто я не хочу работать медиком, это слишком ответственно, малоденежно и, в общем, очень скучно. Я привык пить каждый день. А там какой-нибудь заведующий отделением будет за мной следить... К тому же тебе хорошо известно, что последние годы я зарабатываю себе на жизнь совсем другим делом. Но вот уже четыре месяца у меня нет никаких заказов как у частного детектива...
