Потерять руку или ногу — значит мельком заглянуть в глаза смерти.
Представьте себе, что рука, на которой вы носили браслет с часами, где-то превращается в прах, а нога с родными и привычными желваками сгорает дотла… Всему, что осталось от вашего тела, нестерпимо с этим мириться.
Бен Амино потерял левую руку — от самого локтя: ее сожрала акула. Акула кинулась на него в далекой египетской бухте Красного моря, где он снимал под водой фильм для американской кинокомпании, и превратила Бена в кровавое месиво. Чудом удалось ему выбраться на гребень кораллового рифа. Но еще большее чудо совершил его сын Дэви: он долетел с потерявшим сознание отцом до Каира на маленьком самолете «Остер».
Мало того, что он переволновался по дороге в больницу за раненого отца, — десятилетний мальчик пережил немало страшных минут, первый раз в жизни ведя самолет.
— Бедный малыш!
Бен, сжав зубы, твердил эти слова, хотя ни разу не произнес их вслух в присутствии сына.
Человек он был резкий, да к тому же и не слишком хорошо понимал ребенка; только в больнице, после того, как Бен пришел в сознание, до него дошло, какую выдержку проявил мальчик, благополучно доставив его в Каир. А Дэви стоял возле постели Бена и злился, что отец заставил его перенести такое испытание.
— Здорово все это у тебя получилось! — слабым голосом произнес Бен, поглядывая на сына с какой-то робкой надеждой.
Дэви ничего не ответил. Бен понял, что ему нелегко будет сломать преграду, отделяющую его от сына, и стать признательным, ищущим привязанности ребенка отцом вместо того равнодушного, отчужденного и вспыльчивого человека, каким его привык видеть мальчик.
— На этот раз, — сказал Бен мальчику, — я построю акулью клетку.
— Какую? — неприязненно переспросил Дэви, не показывая, как он относится к намерению отца вернуться в Акулью бухту.
— Конечно, железную! — как всегда нетерпеливо, огрызнулся Бен.
Но он тут же постарался это загладить. Ему надо научиться разговаривать другим тоном, хотя сорокалетнему человеку и нелегко вдруг заговорить ласково, если он никогда этого не умел.
— Клетка маленькая, такая, чтобы человек мог встать во весь рост под водой и без всякой опасности снимать оттуда акул, — объяснил он. — Ты внутри, а они снаружи. Такую клетку имел на своем судне Кусто. Но моя должна быть много меньше и легче: ведь ее придется перевозить на небольшом самолете.
— А как же ты будешь летать с одной рукой? — спросил Дэви.
— Отрезали ведь мне левую руку, — сказал ему Бен. — А для «Остера» она не нужна. Управлять я могу и правой. Это — самое главное…
— Кто же тебе позволит летать с одной рукой?
— Никто не знает, — сказал Бен. — Ведь прошло уже восемь месяцев. А с самолетом тогда ничего не случилось. Почем им знать, что я потерял руку? Следующий медицинский осмотр только в ноябре, а к тому времени нас уже давно не будет в Египте. Самолет я могу достать, даже если у меня протез… Никто ничего и не подумает…
Он делал вид, будто все пойдет как по маслу, и вдруг понял: Дэви, наоборот, старается уверить его, что им придется туго.
Дэви не хотел возвращаться в Акулью бухту. Он боялся, что снова увидит, как отец, искалеченный и весь в крови, поднимается из моря. Он не хотел вспоминать, до чего страшно тащить отца в самолет, запускать машину, поднимать ее в воздух, вести по курсу, отыскивать аэродром и, наконец, сажать самолет среди огромных воздушных кораблей, стараясь не разбиться в щепки.
— На этот раз, — заверил его Бен, терпеливо превозмогая попытку Дэви уйти в свою скорлупу, — несчастного случая быть не может. Обещаю тебе…
Как можно было это обещать? Но что же ему оставалось делать?
Бену и самому еще не было ясно, что он будет делать. Когда Бен в последний раз снимал под водой фильм об акулах для компании «Коммершл филм», он надеялся, что на заработанные деньги сумеет увезти мальчика домой и устроить его там в приличную школу или нанять кого-нибудь, кто сможет за ним присматривать. Но восемь месяцев, проведенных в больнице, врачи и плата за квартиру, пока он болел, съели все его сбережения. У него не осталось денег даже на проезд в Нью-Йорк или Бостон, где им с мальчиком надо прожить несколько месяцев, пока не найдется работа для бывшего летчика с одной рукой, но зато без жены.
— Хочешь поехать со мной и поглядеть, как делают клетку? — спросил он сына.
— Да, — тихо ответил Дэви.
— Ну, пошли! — с наигранной бодростью предложил отец.
Бен набросал чертеж клетки и уговорил местного кузнеца из большой авторемонтной мастерской попытаться ее сделать. Грек-десятник дал разрешение (сунув в карман фунт стерлингов), а кузнец-египтянин со своим помощником — он был моложе Дэви, которому уже стукнуло одиннадцать лет, — стали ковать из углового железа и полос мягкой стали четыре стенки клетки.
— Дверь лучше сделать наверху, — сказал кузнец, приваривая стальные полосы к угловому железу на промасленном полу гаража.
— В воде у меня может не хватить сил ее открыть, — возразил Бен, подняв над головой свои полторы руки и делая вид, будто толкает ими крышку.
— Но эта дверца слишком велика, видите, какая она длинная, — пожал плечами кузнец. — С ней нелегко будет справиться.