А жизнь одна...
Книга таллинского литератора Ивана Папуловского состоит из шести документально-художественных повествований, объединенных общей темой Великой Отечественной войны и ее последствий в сердцах и судьбах людей в послевоенное время. Автор рассказывает о судьбах ветеранов войны, о верности фронтовому братству, освященному памятью о павших однополчанах.
| Жанры: | О войне, Документальная литература |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 92 |
| ISBN: | 5-450-00272-6 |
| Год издания: | 1988 |
| Формат: | Полный |
А жизнь одна... читать онлайн бесплатно
1. Встреча
…Откуда мы? Мы вышли из войны.
В дыму за нами стелется дорога.
Мы нынче как-то ближе быть должны,
Ведь нас осталось в мире так немного.
Шли по войне, шли по великой всей,
И в сорок первом шли, и в сорок третьем,
И после. И теряли мы друзей,
Не зная, что таких уже не встретим…
К. Ваншенкин
Заречный сидел на берегу плескавшегося у ног рукотворного моря и смотрел на уходящую за горизонт серебристую рябь волн, силясь увидеть за этим морем, за этим горизонтом то, чего давно уже не существовало, но жило в нем и виделось ему за дымкой лет ярко и осязаемо. Словно он вновь по развороченной танками и тяжелыми грузовиками зимней дороге проделывал длинный путь из поверженного в прах и пепел Кингисеппа — районного городка в Ленинградской области — до деревушки Усть-Жердянка, тоже стертой с лица земли, но отмеченной на военных картах несколькими черными прямоугольниками при впадении одноименной речушки в спящую подо льдом и снегом широкую Нарову. Могучая река, еще невидимая за деревьями, морозно дышала в лицо таинственно-властной силой. Три недели продолжалось к тому времени мощное наше наступление из-под стен Ленинграда, уже прогремели залпы артиллерийского салюта и в Москве, и в городе на Неве во славу частей и соединений, окончательно снявших блокаду. За Наровой простиралась Эстония, и за темневшим по другую сторону реки лесом в орудийном грохоте и пулеметно-автоматной трескотне, под огненными стрелами «катюш» ширился вправо и влево, вытягивался в сторону неведомых пока Синих гор, до станции Аувере важный наш плацдарм на первых километрах эстонской земли.
За плечами осталось два с половиной года тяжелой войны, и хоть далеко еще было до девятого мая сорок пятого, но после затяжного противоборства на одном месте, когда каждый метр продвижения давался немалой кровью, наконец-то и мы пошли вперед, гоним врага на запад, в ту сторону, откуда он свалился на нашу голову!..
А теперь, полулежа на берегу Нарвского водохранилища, затопившего многие памятные по тому наступлению лесисто-болотистые места и дороги, Заречный невольно прокручивал в памяти всю войну, соединяя в замкнутую цепь эпизоды и события, лица и имена, которые тогда входили в жизнь почти ничем не связанными звеньями, а сейчас стали вехами большой военной страды.
Возле Усть-Жердянки бесперебойно действовала переправа на западный берег Наровы. Артиллерийским огнем и бомбовыми ударами гитлеровцы пытались вывести ее из строя, лед в реке был взломан, огромные синие глыбы лезли друг на друга, от воды шел пар, снег вокруг почернел от пороха и дыма, но по деревянному настилу временного понтонного моста шли на ту сторону машины, повозки, катились орудия и танки, спокойно взмахивали флажками девушки-регулировщицы, направляя колонны техники и военного люда — туда, туда, туда!
Пришла весна, потоки талых вод говорливо устремились к Нарове, к траншеям и придорожным канавам, свежий влажный воздух холодил легкие. По ночам на северо-востоке, за лесами и долами, глухо гремели взрывы и вполнеба полыхало кроваво-черное зарево над гибнущей Нарвой — городом, где все еще сидел враг.
19 апреля 1944 года солнечным, ясным утром фашисты нанесли по всему нашему плацдарму за Наровой мощный артиллерийский удар. Над головой завыли сирены пикирующих бомбардировщиков, огонь и раскаленный металл обрушились на советских воинов по всей глубине обороны. Пять свежих пехотных дивизий, танковая группировка полковника Гитрахбица и множество других стянутых сюда частей 54-го армейского и 3-го танкового корпусов фашистов получили задачу к дню рождения Гитлера сбросить наши войска в разлившуюся бурным половодьем реку, ликвидировать плацдарм за Наровой.
Ни на шаг не отступили тогда наши войска!
А сегодня, несмотря на теплынь, зябкая дрожь подняла Заречного с желтого песка. Он устремил свой взгляд вдаль, как полководец перед принятием важного решения. Потом взял в руки увесистый, отполированный водою голыш с синеватыми прожилками по серой поверхности, переложил с ладони на ладонь и коротким взмахом закинул в волны. Потом второй и третий. Распиравшая гордость — не испугались, не дрогнули тогда! — требовала выхода. Уже не зябко, а жарко стало в плечах, в груди, пылало лицо, а он все еще оставался там, в далеком прошлом, и только фырчание автомобильного мотора вернуло его из юности в день сегодняшний. Вновь, словно через отрегулированные на должную резкость окуляры, увидел и рукотворное море, залившее места нашей воинской славы, и легкие перистые облака в голубом небе, и яркое солнце над лесом.
Трое парней и светловолосая девушка шли от оставленной на валу, под тополями, светлой «Волги» в его сторону. «Не могли проехать дальше!..» — недовольно поморщился он, взглянув на них. В руках девушки заметил какую-то палку, один из ребят держал в руке маленькую консервную банку, двое других подшучивали над ними. «Спиннинг и банка с червями!» — догадался.
— Привет аборигенам! — каким-то бархатным, певучим голосом сказал парень с консервной банкой. — Мы вам не помешаем?
— Мы вас ухой угостим, если, конечно, поймаем хоть одну рыбешку, — задорно, даже с вызовом воскликнула девушка, спускаясь к воде.
