В половину десятого вечера, в четверг, когда Тим Уэст, развалившись на кровати, проверял контрольные работы, которые обрушил на свой образцовый 11 класс английского языка, он услышал шаги, поднявшиеся по лестнице и протопавшие по коридору к спальне.
В дверном проеме возникла его жена Лора.
— Тим, иди сюда.
Он отложил бумаги и поднялся с кровати.
Спускаясь следом за женой по скрипучей лестнице, он испытывал огромное удовольствие от вида ее длинных, стройных ног и той грации, с какой она держала себя. Желтая атласная сорочка, которая так ему нравилась, и острый аромат цветочного бальзама для кожи, навели Тима на мысль о ночи супружеского счастья. Вечер четверга давным-давно стал их вечером.
В гостиной Лора усадила мужа в широченное кожаное кресло напротив камина, а сама устроилась на шедшем в комплекте с креслом пуфике; и тут на него обрушилось мимолетное предчувствие: жена собирается сообщить, что беременна их первым ребенком (они работали над этим с прошлого Рождества). Вместо этого она потянулась к столику рядом с креслом и нажала на автоответчике кнопку проигрывания записи.
Десять секунд статического шипения ветра.
Пробивается женский голос, сильно приглушенный и почти неразборчивый, кроме: «… ничего не значит!»
Голос мужчины, громкий, искаженный резкими шорохами: «… вынудила меня сделать это».
«Я могу объяснить!»
«…поздновато для этого».
Глухой удар, хрипящее бульканье.
«…в мои глаза», — снова мужской голос: «Загляни в них!… говорить ты не можешь… но… в последнюю минуту слушай… шлюха… унизила меня. Ты лежишь там и думаешь об этом, пока…»
Тридцать секунд кошмарных хрипов, иногда прерываемого шорохами ветра.
Мужчина плачет навзрыд, от всей души.
Электронный голос завершил сообщение: «Четверг, девять часов шестнадцать минут вечера».
Тим посмотрел на жену. Лора пожала плечами. Он наклонился и снова включил автоответчик.
Когда запись закончилась, Лора спросила:
— Это ведь не то, что я думаю, правда?
— А можно ли узнать наверняка?
— Давай просто позвоним девять-один-…
— И что скажем? Что вообще у нас есть?
Лора потерла свои голые руки. Тим шагнул к камину и повернул искусственные дрова. Она подошла и села рядом с мужем на прохладные кирпичи.
— Возможно, это просто дурацкая шутка, — сказала она.
— Может быть.
— Что? Ты так не думаешь?
— Помнишь Джина Малака? Учителя физкультуры?
— Высокий, придурковатого вида парень. Конечно помню.
— В прошлом году мы какое-то время тусовались вместе, пока он переживал развод. Пили пиво, в боулинг ходили. Отличный мужик, только чудной слегка. Как-то раз наш телефон зазвонил, но когда я снял трубку и сказал: «Алло?», никто не ответил. Самое странное, я слышал чей-то разговор, только приглушенно, в точности как это сообщение. Но голос Джина я узнал. Мне следовало бы повесить трубку, но — такова уж человеческая природа — я помедлил, слушая, как он, сидя в машине, заказывает еду в экспресс окне «Вендис». Видимо, наш номер стоял на быстром наборе у него в сотовом. Телефон тряхнуло, и тот случайно позвонил к нам домой.
Одна из бретелей сорочки соскользнула с плеча Лоры.
Тим поправил ее, а жена сказала:
— Ты пытаешься напугать меня? Давай позвоним твоему брату…
— Нет, не сейчас…
— Погоди-ка, ты хочешь сказать, что кто-то, кого мы знаем достаточно хорошо, чтобы наш номер был у него на быстром наборе, убил сегодня вечером какую-то бедную женщину, и ненароком… Как ты там сказал?
— Тряхнул.
— Спасибо. Тряхнул свой телефон и нечаянно позвонил нам во время убийства. Ты на это намекаешь?
— Слушай, возможно, мы слишком…
— Чушь собачья! Я безумно напугана, Тим.
— Ладно. Давай послушаем еще раз, посмотрим, получится ли узнать голос.
Тим подошел к столику и запустил сообщение в третий раз.
— Слишком сильные помехи, — сказал он, когда автоответчик отключился.
Лора поднялась и направилась на кухню, через минуту вернулась с небольшим блокнотом, который использовала для составления списка покупок.
Она снова уселась на свое местечко на камине, занесла ручку над бумагой и сказала:
— Хорошо, с кем из друзей мы достаточно близки, чтобы угодить к ним на быстрый набор?
— Включая родных?
— Всех, кого знаем.
— Моя мать, твои родители, мой брат и твои брат с сестрой.
«Джен», — нацарапала она в блокноте.
«Крис».
«Шанна и Дэвид».
«Джен и Уолтер».
«Дэйв и Энн».
«Пол и Мо».
«Ханс и Ланетт».
«Кайл и Джейсон».
«Кори и Сара».
Это продолжалось несколько минут, наконец Лора оторвала взгляд от блокнота и произнесла:
— Здесь тридцать имен.
— Так. У меня возник неприятный вопрос.
— Какой?
— Если мы собираемся исходить из предположения, что на автоответчике наш знакомый убивает женщину, тогда нужно спросить себя: «Кто из друзей вообще способен на нечто подобное?»
— Боже.
— Вот-вот.
На минуту в гостиной стало так тихо, что Тим расслышал тиканье секундной стрелки старинных бабушкиных часов на каминной полке и музыку Баха, которую крутил CD-проигрыватель «Бозе» в спальне наверху.
— У меня есть кое-кто на примете, — сказал он.
— И у меня.
— Ты первая.
— Кори Мастин.
— Ой, да ладно, ты так говоришь, потому что он затащил меня в тот сисько-бар в Вегасе, да ты всегда терпеть его не могла…
— Я не выношу большинство твоих университетских друзей, но Кори — особенно. У меня от него мурашки по коже. Мне кажется, если он сильно приревнует, в нем вполне может проснуться психопат. Женская интуиция, Тим. Нужно верить ей. Твой черед.