49 часов 25 минут
В повести "49 часов 25 минут" рассказывается об аварии, случившейся на одном из забайкальских золотых приисков, и о героизме людей, попавших в критическую ситуацию.
| Жанры: | Советская классическая проза, Приключения |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 19 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1960 |
| Формат: | Полный |
49 часов 25 минут читать онлайн бесплатно
Юлиан Семенов
49 часов 25 минут
Повесть
СУББОТА, 17.20
Бригадир Никита Строкач начал работать в руднике шесть лет назад. И с первого дня у него вошло в привычку, спускаясь в шахту, смотреть через прутья клети на фанерный потолок копра. Фанерный потолок взвивался вверх так же стремительно, как клеть падала в глубину. Строкач очень любил смотреть на то, как взвивался фанерный потолок. Но когда темнота обступала клеть со всех сторон — и сверху, и снизу, и с боков, — он всегда вздыхал, словно конь. Строкач, вздыхая, морщил лицо, на котором зло торчали ершистые черные брови и длинный мясистый нос.
В тот день Строкача вызвал начальник отдела кадров и сказал, ткнув пальцем в высокого сутулого парня:
— Этот к тебе.
Парень улыбнулся Строкачу и сказал:
— Здоров, товарищ бригадир.
В клети парень лихо зацепил карбидку за пояс, вынул папиросы, закурил и, широко расставив ноги, спрятал руки в карманы спецовки.
— Возьмись за потолок, — сказал Строкач, — качнет — опахало испортишь.
— Переживу.
— Дурак.
— Мама не замечала.
— Теперь заметит.
Парень весело рассмеялся.
— Бригадир, — сказал он, — я в шахту третий год лажу. Только раньше я на угле был, а теперь к золотишку перебрался.
Клеть ухнула вниз. Она обрушивалась стремительно и с визгом, то и дело цепляясь за какие-то выступы в стволе шахты, и от этого раскачивалась, как люлька. Люда держались за поручни на решетчатом потолке клети, подняв руки, и поэтому были похожи на пленных. Один только новенький стоял, не поднимая рук, и курил.
— Зовут-то как? — спросил его бурильщик Андрейка.
— Меня?
— Нет, начальника рудника...
— А...
Клеть пронеслась мимо сто пятнадцатого квершлага, и яркий свет ударил парня по лицу. Глаза у него были зеленые, а рот — яркий, резкий, прямой.
— Меня зовут Толиком, — ответил он, когда клеть снова погрузилась в темноту.
— Толиком? — переспросил Ермоленко, дорабатывавший последний год до пенсии. — Ласково тебя, однако, зовут.
— А я ласку люблю, она мне сердце топит.
Андрейка засмеялся.
— А фамилия-то как? Ты наш, здешний, или в приезде?
— В приезде. Фамилия мне Петухов.
— Хорошая фамилия, — убежденно сказал толстый Сытин и вытер со лба пот. Он всегда потел, спускаясь в клети. Сытин был голубятником, а ни один голубятник не скажет плохого слова о петухах или гусях.
Клеть завизжала, задергалась и стала. Шахтеры выскочили на площадку, запалили карбидки и, растянувшись в цепочку, пошли по рельсам к люку. Откинув крышку люка в сторону, они начали спускаться по узкому пятидесятиметровому колодцу в блок номер семнадцать. Там они разрабатывали золотоносную жилу.
Первым в колодец залезал Строкач. Он спускался по лестницам быстро, по-обезьяньи. Его люди лезли тоже быстро. Петухов спускался последним, пятым по счету.
— Эгей! — окликнул его Строкач. — Толик! Как ты там?
— Лезу, — ответил тот, — ничего...
— Смотри!..
— Не выходит.
— Что?
— Не выходит смотреть-то: электричества нету.
В блок они спустились через пять минут. Блок был похож на большой зал с неровным, плохо подметенным полом. Когда Строкач спустился в блок впервые, ему сразу же вспомнился пол в краковской библиотеке. Во время боев за город Строкач ворвался в гулкое, пустое здание библиотеки: ему показалось, что сюда юркнули двое в черном. На полу валялись битые кирпичи и штукатурка с потолка. Книги тоже валялись на полу вперемешку с камнями. Среди книг лежал седой старик в черных нарукавниках. Его голову подпирал старомодный воротничок. Глаза у него были пустые, а лицо исклевано. На стеллажах сидели жирные вороны. Они сидели на пустых стеллажах и, нахохлившись, смотрели на Строкача. Строкач стоял посредине огромного зала, в гимнастерке, вымазанной красной кирпичной пылью. Он долго смотрел на мертвого старика и на жирных черных ворон. А потом поднял к животу автомат, зажмурился и выпустил несколько коротких очередей в черных ворон.
И пошел к выходу, спотыкаясь о куски кирпича, потому что не глядел под ноги, а глядел туда, где раньше был потолок, а теперь зиял синий провал неба.
— Антоша! Сытин! — крикнул Строкач, отошедший к бурам. — Ты к правому колодцу иди.
— Хорошо.
— Посмотри только, не остались ли в породе шашки. А то еще рванут.
— Ладно.
— Ермоленка! Николаич!
— Эге!..
— Ты со мной.
— Ясно.
— Андрейка!
— Вот он я весь.
— Вижу тебя всего, — улыбнулся Строкач. — Валяй к левому колодцу. Осторожней, там скользко. Ходули не поломай, они у тебя ценные.
— Ладно...
— Петухов, который Толик.
— Я Толик.
— Иди на маленькую жилу. Там вода сочится, портки промочить можешь.
— Переживу.
— Правильно сделаешь.
Люда разобрали свои буры и отошли к рабочим местам. Карбидки, прислоненные к стенам блока, освещали человеческие лица снизу. От этого не было видно глаз. Освещались только подбородки, ноздри и лбы. А когда каждый поднял свой бур и, упершись штангой в породу, включил ток, стали видны и зубы. Шахтеры и горняки всегда скалятся, когда бурят. И морщины на лицах тоже видны. Морщины ярко-белые, а все лицо пепельно-серое поначалу, а потом коричневое. Чем дольше бурят, тем гуще становится свет карбидок. Он теперь был зыбким, этот карбидный свет, словно в комнате после того, как ушли гости, которые много курили.
