Марина Степанова, Олег Новгородов
402, Майами - Нью-Йорк
Пролог
Бледно-розовые солнечные лучи упали на каменистую серую поверхность астероида. Начинался "астероидный день" - почти в точности такой же, каким он был миллионы лет, ну разве немного изменилась его длительность и интенсивность освещения. Но в галактических масштабах изменения вообще не заметные. И точно так же, как это происходило миллионы лет, солнце выхватило из холодного мрака разбросанные в радиусе нескольких километров обломки стальной конструкции - когда-то блестящие, а теперь черные, словно черные дыры космоса - провалы, уходящие в прошлое. Но эти разбросанные обломки и были прошлым - лишь очень опытный специалист настоящего мог распознать в них детали космического корабля. Это было бы непростой задачей - и потому, что время сурово обошлось с ними, и потому, что проектирование и строительство корабля явно было осуществлено не человеческой расой.
Условно принятая за круг зона разброса деталей звездолета имела в качестве центра глубоко вошедший в каменистую серую почву стальной корпус та часть, где была расположена кабина, еще сохранившая в бортовых отверстиях мелкие осколки стекла. Может быть, это были иллюминаторы, а, скорее всего, камеры внешнего обзора. Первые лучи "астероидного дня" багрово поблескивали на краях осколков - так же, как и миллионы лет. Казалось, что почти ничего не изменилось.
И все же, какая-то перемена произошла.
Иначе бы существо не пришло в себя.
Собственно, назвать это существо гуманоидом было бы неправильно во всех смыслах - своей биологией, психическим устройством и интеллектом оно не имело ничего общего с гуманоидами. Пришедшее с планеты Земля, оно, тем не менее, вряд ли могло быть хотя бы очень отдаленным предком гомо сапиенс. Оно - и ему подобные - не оставили осязаемых следов своего присутствия на планете: архитектурных памятников, поселений, гробниц, хотя бы наскальных рисунков. Если только в таких отдаленных и труднодоступных уголках планеты, исследовать которые не удалось даже вооруженным последними достижениями науки и техники людям. Память о них не сохранилась в самых древних легендах, преданиях и религиях примитивных народов, зачастую знающих о прошлом больше, чем знают о нем ученые-историки. Они не послужили прообразами придуманных богов и никогда не существовавших сказочных героев древности. Они пришли на Землю и ушли с нее задолго до того, как бурлящая плазма Мирового океана породила первое одноклеточное.
Существо, заключенное в капсулу внутри разбитой кабины, ничего не знало о судьбе своих соплеменников. Оно и не могло ничего знать: миллионы лет прошли для него, как несколько минут. Когда разведывательный полет, предпринятый с целью поиска перспективных планет для переселения, завершился некорректно выполненным разворотом вблизи орбиты безымянного астероида, гравитация последнего швырнула корабль вниз - и для существа наступила темнота.
От мощного удара, вогнавшего носовой отсек почти на тридцать метров в почву, корабль разрушился практически полностью. Мгновенно остановилась работа всех устройств оповещения, транслировавших сигналы о местонахождении звездолета, "погибли" жизнеобеспечивающие системы. Капсула пилота лопнула по швам. Звездолет был безвозвратно потерян, астронавт-разведчик обречен на скорую гибель, которую не на долго отсрочила сверхнадежность конструкции корпуса. Казалось, ничего не может быть яснее.
Но безымянный астероид распорядился всем по-своему.
Ворвавшись в разошедшиеся швы капсулы, атмосфера астероида сыграла консервирующую роль: тело астронавта, его еще живой организм оказался на длительное время зафиксирован, сохранен в том состоянии, в каком он пребывал в момент падения. Это продолжалось долго, очень долго - но не могло продолжаться вечно. Проходили тысячелетия, менялось положение астероида в галактике, менялась интенсивность солнечного облучения, менялся состав атмосферы. Наконец, наступило логическое завершение процесса: атмосфера астероида перестала выполнять функции консерванта. И астронавт пришел в себя, во всяком случае - на какое-то время. Возможно, вскоре его ждала мучительная агония, но он об этом не знал. Или не задумывался. Он оценил ситуацию упрощенно, но вполне рационально: произошла катастрофа, необходимо подать сигнал бедствия.
Процедура подачи сигнала была несложной. Включив резервный бортовой компьютер, астронавт привел в действие программу экстренной передачи. Эта программа напрямую связана с настроенным на базу радаром. Где бы ни находился корабль, радар постоянно работает в режиме приема информации с базы. Таким образом, компьютеру в любой момент времени точно известны координаты посыла. Ни компьютер, ни астронавт не знали о том, что базы не существует уже несколько миллионов лет, а сам радар "висит", бесполезно запомнив место, где находилась база... до того, как исчезла навсегда. Несколько секунд - и программа осуществила передачу сигнала.
Стараясь не делать лишних движений - полученные при падении травмы причиняли сильную боль - астронавт просчитывал в уме дальнейшие события. Пройдет тридцать-сорок минут, прежде чем сигнал достигнет базы и будет принят локальным компьютером. Тогда зашифрованная в сигнале программа включится в работу автоматики базы, сканирует периферию и даст задание дежурному спасателю вылететь в указанный район для эвакуации пострадавшего. Целиком вся операция займет около суток.
