1) Визиты Павла в Коринф и его послания
Отношения Павла с коринфянами охватывают семилетний период. В 50–52 гг. н. э. он провел в Коринфе полтора года, основывая там церковь. В 55 или 56 г. он совершил второй визит (2 Кор. 13:2), называемый им «трудным» (2:1)[1], чтобы решить не терпящую отлагательства дисциплинарную проблему, которая там возникла (Деян. 20:3).
Второе послание было написано Павлом в Македонии, на севере Греции, после его второго визита в Коринф, с целью подготовить местную церковь к третьему, заключительному визиту. Павел решил завершить свое служение в провинциях, которые омываются Эгейским морем (Асии, Македонии, Ахаии), и основать новую миссию в Испании, на западной окраине империи (Рим. 15:23—29). Поэтому данное послание и планируемый Павлом прощальный визит должны рассматриваться в контексте более общих миссионерских планов апостола.
2) Стилистические различия между Первым и Вторым посланием
Из всех основанных Павлом церквей коринфская церковь требовала от него наибольшего внимания. Проблемы отношений между ее членами, с одной стороны, и отношения с Павлом, с другой, заставили последнего написать не только дошедшие до нас два длинных послания, но и два других, которые не сохранились, — одно было написано до имеющегося сейчас Первого послания, другое — после (1 Кор. 5:9; 2 Кор. 2:3,4; 7:8—12).
Эмоциональный тон двух сохранившихся посланий Павла к коринфянам весьма различен. В первом говорится о важных проблемах, касающихся поведения (раздоры, ослабление моральных устоев, судебные иски, недоброжелательное отношение к бедным или менее одаренным членам церкви) и вероучения (например, сомнения в грядущем воскресении верующих). Там имеется свидетельство, что верующие подвергали сомнению способности и авторитет Павла (1 Кор. 2:1–5; 4:8—13). Тем не менее апостол пишет уверенно, соблюдая объективность (1 Кор. 9:2) и сохраняя выдержку на протяжении всего послания.
Второе послание имеет не столь четкую структуру, как первое. Более того, заметно, что автора одолевали смешанные чувства. С одной стороны, он преисполнен радости, уверен в коринфянах и горд за них (7:4), с другой, глубоко обижен тем, что они сдерживают свою любовь (6:12) и должны «снисходить» к нему (11:1). Более того, они уже были готовы поверить в выдвигаемый против него целый ряд обвинений: в его привязанность к миру и нерешительность (1:17); в трусость, ибо он, вместо того чтобы прийти, написал (1:23); в отсутствие внутренней силы (4:16); в аморальность и богословские искажения (4:2); в то, что он обманщик (6:8); в дурные нравы и корысть (7:2); в то, что он не истинный служитель Христа (10:7); в то, что недостаточно смел в речи приличном контакте, а храбрость проявляет только в посланиях, когда отсутствует (10:1,10; 11:6,21); в неразумность и даже в безумие (11:1,16,23); в нарушение договора ил и в лукавство, так как отверг их денежную помощь (11:7; 12:13–16); в то, что у него недостаточно мистических и сверхъестественных признаков для служения (12:1,11,12). На протяжении всего послания Павел вынужден защищать свое учение, служение и характер. Он опечален тем, что коринфяне не отвечают ему любовью на любовь (6:11 — 13) и не признают истинность его апостольства и того, что ему, с Божьей помощью, удалось добиться среди них (3:1–3; 12:11–13).
Однако, несмотря на все выказанные им эмоции, конец послания написан убедительно, в уверенной манере, что, по всей видимости, свидетельствует о твердости Павла, данной ему Богом.
3) Почему коринфяне были недовольны Павлом ?
Какие же события произошли в период между двумя посланиями? Чем объясняется их разный характер и, в частности, тот набор жалоб и обвинений, с которыми приходится иметь дело Павлу? Можно выделить два главных фактора, повлиявших на недовольство коринфян апостолом, которое засвидетельствовано в его втором послании.
Во–первых, ему пришлось столкнуться с тем, что можно назвать трудноразрешимыми культурными проблемами. Совершенно очевидно, что отношения Павла с греками–южанами уже на протяжении некоторого времени были натянутыми. Первое послание, написанное за два года до второго (то есть примерно в 54—55 гг.), свидетельствует о том, что не все коринфяне признавали апостольский авторитет Павла; некоторые предпочитали служение Аполлоса, другие — служение Кифы (Петра) (Деян. 19:1; 1 Кор. 1:12; 9:5). Христиан–евреев, возможно, привлекал Кифа, еврей из Палестины, старший ученик среди первых последователей Христа. А образованных христиан–греков, можно предположить, привлекал одаренный оратор Аполлос, еврей из Александрии (Деян. 18:24—28). Этой последней группе, учитывая их увлеченность интеллектуализмом и утонченной беседой, работник физического труда Павел, обладавший лишь любительскими ораторскими способностями, представлялся весьма неубедительным в век, когда так высоко ценилось искусство красноречия. Не менее оскорбительным для этой группы было и упрямое нежелание Павла принять от них деньги в обмен на контроль за его служением, хотя в Македонии он не отказался принять помощь от простолюдинов–северян (11:7—9). Вдобавок его настойчивые требования дисциплинарного воздействия на своенравных братьев, замеченных за отправлением языческих храмовых обрядов и совершением блуда, были, как казалось многим, чересчур рьяными. То, что Павел во втором послании (2 Кор. 6:14 — 7:1; 12:20 — 13:1), так же как и в первом, продолжает укорять коринфян за идолослужение и безнравственность, указывает на постоянный характер этих проблем, которые никак не находили разрешения. Несомненно, что по крайней мере часть направленной против Павла критики, столь очевидной во втором послании, имеет свои корни в более ранних отношениях с ними.
