Зюльт - [8]
Советский Союз таких людей наплодил, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Прасковья, да еще и Абрамовна, и в подарок Чхартишвили. А Василиса Кожина – это кто? Ткачиха, небось, камвольная?
– Михал Андрейч! А Василиса Кожина – это кто?
– Партизанка, Леонид Ильич. Времен Первой мировой войны.
А, ну ладно. Хотя в Первую мировую разве ж были партизаны? Откуда? За царизм кто-то партизанить бы пошел? Из наших, русских? Чой-то не то. Я свой экзамен в Курском землеустроительном хорошо помню. Как дежурного охранника зовут – так не всегда помню. А экзамен… Ну, что Сахаров?
– Видите ли, в чем дело.
«Видите ли» – это у академика слово-паразит. Или слова-паразиты, их же двое. Надо ему подсказать.
– В отличие от моего уважаемого оппонента, Леонида Ильича Брежнева, генерального секретаря ЦК КПСС…
– Андрей Дмитриевич, простите, но вопрос был не про Леонида Ильича, а про Вашу супругу…
Познер повышает голос. Стало быть, уже два лапинских хера в напомаженной жопе.
– А я так и отвечаю, Владимир Владимирович. У меня нет возможности использовать для нужд избирательной кампании служебные помещения. Потому весь штаб располагается у нас дома, в квартире на улице Чкалова. А кто же квартирой заведует, как не жена? Вот Елена Георгиевна и любезно согласилась. А помогают мне сотни людей, тысячи. Из ФИАНа, из науки, из культуры, из образования… Они все и есть мой штаб, и начальники им не особо нужны.
Никогда не знал, что значит ФИАН. Да и хрен с ним. Красивое слово, пусть и будет таким. А вот жену Сахарова видел. Да-да, даже помню, как и где. В Кремле, в Георгиевском зале. Где же еще.
На приеме в честь 55-летия советской власти. Великой Октябрьской социалистической революции. Это еще называется – 55-летие Октября. В Москве тогда проспект так назвали. Да и не только в Москве. Я сам просил.
7 ноября 1972 года.
Трижды Герой Соцтруда Сахаров был тогда еще не полный диссидент, и на приемы наши его приглашали.
Стою, смотрю.
Что-то идет.
Самое именно, что что-то.
Вроде как и баба. Сиськи навыкате, как полагается. Больше размер, чем в Днепродзержинске по первому разряду в ресторане, у официантки.
А с другой стороны, ты понимаешь. И усы как будто, и борода. Ей-ей. Это таких ученых теперь у нас на полигонах делают, что ли? Я вот слышал слово «мутант». Меня Андрюшка, внук, научил. Все дергает за рукав: пойдем, деда, кино про мутантов смотреть. А деде бы нембутальчику… И на боковую.
Но раз уже мутантов на кремлевский прием приглашают, значит, надо смотреть. А то еще завтра вампиров пригласят. Вурдалаков в смысле. Я записку Музея народов Востока читал. Вампиры – это у них, в странах НАТО. А у нас – вурдалаки. И на Украине еще – вовкулаки. И все разное, разное, вы не думайте. И механизмы, и функции разные. Не все так просто. При развитом социализме – это одно. Санитар общества. Отворит несвежей крови – и как-то уже легче дышать. А там. Там совсем другая петрушка. Там, бывает, какой сенатор или конгрессмен так на тебя смотрит, что глаз совершенно красный, и рот сам губкой тянется. Неспроста все это. Я в Америке на переговорах восемь раз был, тут не подвел академик. Никсон, Киссинджер, Форд – эти все нормальные. И Картер даже нормальный. А посмотришь на какого-нибудь Никеля Одеона. Так этого урода зовут? Или его Лешек Бжезинский зовут, сразу по-польски, чтобы нас, знаешь ли, оскорбить? Мол, была у вас Польша… А что? Она у нас и теперь есть. Ну, не входит в состав. И? Да, формально не входит. А по содержанию? Если мы через СЭВ помогать перестанем, где у них эта Польша будет. Вон, болгары давно в состав просятся. Живков каждый раз в Ореанду приехать норовит. А нам болгары, зачем? Нет, мы их любим невшибенно, спору нет. Но все равно – незачем. Курица не птица, зато мы знаем, чем гордиться, – так у нас курские землемеры поговаривали. И столько земли намеряли, столько. И так жестко и твердо намеряли. Такими вон линейками и циркулями, тю. Теперь обратно не распишешь, как пулечку в преферансе. Терпеть и забыть, забыть и терпеть.
Но если, действительно, начнут приглашать в Георгиевский зал справжних вовкулаков, то они ж могут и члена Политбюро укусить, и даже Генерального секретаря. И что тогда делать? На стенку вешаться? А в такую Георгиевскую стенку и гвоздь не вобьешь, чтоб повеситься, и веревку не приладишь.
В общем, мутант этот, как Андрюшка говорит, меня зачем-то не порадовал. Я хоть и не больно-то молодой, но не люблю женщин с усами и бородами. Особо же, если не на сцене. Хотя я помню, однажды смешно было. Никсон повел на мюзикл, на Бродвей ихний. Как называлось – хоть убей. Слишком смеялись громко. И Кириленко, дурило, громче всех. Как будто понимал чего про это дело. Зря его в делегацию взяли. Сейчас-то болеет, а тогда… Хороший все-таки Никсон мужик был, Царствие ему небесное. А автора вот помню как на ять – Стравинский. Наш, Стравинский. Советского происхождения. При Ленине еще уехал, мир посмотреть, себя показать. Его, кажется, потом на Новодевичьем похоронили. Катя Фурцева очень хлопотала. Они вроде в юности дружили. Друзьями были. А может, и любовники. Катя-то всегда слаба на передок была. Ну, должно быть, Стравинский.
Прошли времена, когда Россию просто не любили и делали вид, что боятся. Теперь ее демонстративно не уважают. Более того, только ленивый не лягает. И кажется, лев при смерти и ему уже не подняться.Как возникают империи? Почему государства объединяются в союзы? Какова здесь роль лидеров? В книге известного политолога Станислава Белковского даются ответы на эти и другие вопросы. Рассматриваются перспективы создания империи с Россией во главе. Во всей полноте даются характеристики российских лидеров и прежде всего президента Владимира Путина.
В 2011–2012 годах на российском политическом поле появилось мощное протестное движение, которое зародилось накануне думских и президентских выборов. Символом этого движения стала белая лента. Что породило «белоленточную» оппозицию, прошло ли ее время или пик недовольства властью у рассерженных горожан еще впереди?Известный политолог Станислав Белковский тщательно исследует все аспекты современной радикальной оппозиции: состав участников, лидеры, источники финансирования. А его прогнозы — точны, как всегда.
«Любовь провокатора» – собрание самых известных (на этот день) текстов Станислава Белковского. Публицистических, полупублицистических и художественных. Провокатор – это он сам, конечно. А пишет человек, которого многие считают ни много ни мало профессиональным провокатором, о нашей жизни после исчезновения России, банальности добра как центральной европейской идее, реставрации российской монархии, ликвидации Московского Патриархата, бремени обыденного существования и маленького человека. И сверх того – о любви и смерти как главных предметах его смутного интереса.
Станислав Александрович Белковский – один из ведущих политологов России, писатель и публицист, директор «Института национальной стратегии». Белковский хорошо знает политическую кухню: политтехнологом он работал со многими российскими и украинскими политиками. Он любит и умеет эпатировать публику, его тексты вызывают бурные споры, а порою и скандалы.Сейчас в России стремительно нарастает количество и масштаб всевозможных запретов, пишет в своей книге Станислав Белковский, – запреты охватывают все новые и новые сферы жизнедеятельности человека.
Премьер-министр России, один из «отцов» российских либеральных реформ, скоропостижно ушел из жизни. Официальная версия – он умер от отека легкого. А что произошло на самом деле? Была ли смерть насильственной? Причастны ли к гибели премьер-министра его друзья и соратники? Хотел ли отец русского либерализма покаяться за свои прегрешения и ошибки? Что за люди правили Россией вчера и правят сегодня?Ответы на эти вопросы – в книге «Покаяние» Станислава Белковского, одного из самых известных политических публицистов и политологов современной России.
«Он был медведь умный и не затем в берлогу залег, чтобы в бесплодных сетованиях изнывать, а затем, чтоб до чего-нибудь настоящего додуматься. И додумался. Дело в том, что, покуда он лежал, в лесу все само собой установленным порядком шло. Порядок этот, конечно, нельзя было назвать вполне «благополучным», но ведь задача воеводства совсем не в том состоит, чтобы достигать какого-то мечтательного благополучия, а в том, чтобы заведенный порядок (хотя бы и неблагополучный) от повреждений оберегать и ограждать.
«Ни белые, ни красные, а русские», «Царь и Советы», «Лицом к России» – под этими лозунгами выступала молодежь из «Молодой России», одной из самых крупных заграничных российских организаций, имевшей свои отделения на всех континентах и во всех государствах, где были русские изгнанники. Автор рисует широкое полотно мира идей младороссов, уверенных в свержении «красного интернационала» либо через революцию, либо – эволюцию самой власти. В книге много места уделяется вопросам строительства «нового мира» и его строителям – младороссам в теории и «сталинским ударникам» на практике.
В книге представлена серия очерков, посвященных политически деятелям Англии Викторианской эпохи (1837–1901). Авторы рассматривают не только прямых участников политического процесса, но и тех, кто так или иначе оказывал на него влияние. Монография рассчитана на студентов, изучающих историю Нового времени, и всех интересующихся британской историей.Печатается по решению научного совета Курганского государственного университета.Министерство образования и науки Российской федерации. Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Курганский государственный университет».
Данная книга – пример непредвзятого взгляда на современную Россию. В своей книге Иван Бло, многие годы изучающий Россию, уделяет внимание самым разным аспектам жизни страны – историческому развитию, внутренней и внешней политике, экономике, демографии, армии и обороне, церкви и духовности. Он является убежденным сторонником тесного стратегического сотрудничества Парижа и Москвы.Этот анализ неразрывно связан с деятельностью Владимира Путина, лидера современной России. Именно через достижения и результаты работы президента России автору удалось в наиболее полной мере раскрыть и объяснить суть многих происходящих в стране процессов и явлений.Книга Ивана Бло вышла в свет в Париже в декабре 2015 года.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Любое время – ужасно для думающего современника. Свидетельства Александра Пумпянского о новейших временах; исполненные им портреты разных политических систем и политиков; описание болевых точек человечества и поиски общего знаменателя – все это вы найдете в этой книге. Как говорится на популярном ныне интернет-языке, «многобукв» – но оно того стоит.
Когда «Сноб» напечатал первую колонку Арины Холиной, читатели расстроились: фу, пошлость! Прошли годы. Случились Крым и Сирия. Упали «боинг» и «аэробус». Взлетели евро и доллар. И оказалось: единственное, что волнует людей по-настоящему, – их тела. И как этим телам наладить отношения с другими телами. Людям не очень-то хочется знать про нефть. Они хотят знать, чего хочет женщина. И чего боится мужчина. И как между ними случается секс. И куда, наконец, он делся. Перед вами – книга Арины Холиной, главного секс-колумниста России.
Я была успешной телеведущей — в те времена, когда смотреть телевизор не было делом зазорным. Мой муж Алексей Козлов был успешным предпринимателем — со всеми атрибутами стиля, которого мы сейчас стеснялись бы. Все закончилось в один день, когда в нашу жизнь вошла тюрьма. Закончились внезапно друзья, связи и даже родственники. Закончились деньги, успех и новые платья. Начались тюремные очереди, поиск адвокатов, передачи, судебные заседания, путешествия по ближним и дальним зонам страны. Мы боролись — и победили.
«Еретик!» — сказала церковь. «Хулиган!» — сказали чиновники. «Бесстыдник!» — сказали мещане. А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой. Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость — на горькую иронию зрелости. Неизменна лишь реакция на его тексты: «Он что, издевается, что ли?!» О нет, он абсолютно серьезен. Он врачует раны и бичует пороки, говорит о Боге и человеке, России и Америке, религии и истории. Перед вами — книга Александра Невзорова, который прячет свой трагический прищур за ехидной, бесстыдной и совершенно невыносимой улыбкой.