Зюльт - [3]
– Знаете, Леонид Ильич, какое самое большое достижение Латвийской компартии за всю ее историю?
Эти прибалты умеют говорить витиевато. Они ж раньше немцами были, пока мы их окончательно не спасли.
Я хотел спросить, какое же именно, но не успел – рот был весь ихней семгой забит. Говорят, что семгу прямо у порта Вентспилса ловят. Но знающие люди из сельхозотдела докладывали, что семга-то на самом деле норвежская, на нее латыши-жулики только этикетки клеят. Верю, верю. В глаза Августу Эдуардычу как посмотришь – и не в то поверишь. Еще.
А бальзам я их «Рижский» на дух не переношу. Вот просто вкуса не перевариваю. Это как микстура детская, только грязная, вредная какая-то.
И Август Эдуардович-то продолжил:
– Самое большое достижение, Леонид Ильич, – а еще с акцентом таким противным, будто только что из оккупации и Иосиссарионыч временно разрешил, – что мы на Политбюро пробили, чтобы олимпийская регата не у нас проходила, а в Таллине.
Я даже мыслями так сделать не могу, каким акцентом этот шпротный человек говорит.
Он же пьяный совсем. Прибалтам столько пить нельзя. Он ведь что только сейчас сказал? Что обманули мы Политбюро. И тебя, товарищ Генеральный секретарь, со всем твоим великим подвигом, вокруг пальца обвели. Ведь вы нам олимпийскую регату поручали? Поручали. А почему она теперь не у нас, а в Таллине? А чтобы мы и дальше свои этикетки на норвежскую рыбу клеили. А эстонцы, значит, без сапог. Хотя, может, эстонцы и в сапогах. Они всегда тоже устраиваться умели. Вот мне Суслов рассказывал (или это Никодим был? Нет, Суслов все-таки), что эстонцы в первый же день немецкой оккупации от всех евреев избавились. До единого. Кого убили, а кого фашистам выдали. И как-то это еще назвали красиво, как дорогие духи. Вот «Шанель № 5» помню, а это не помню.
– Михал Андрейч!
– Да, Леонид Ильич!
– А вот когда эстонцы всех евреев фашистам выдали, это как называлось?
– Юденфрай, Леонид Ильич. Но это не только эстонцы, это вообще, если кто где евреев…
– Ладно, ты мне голову-то не морочь. Хорошее слово. Повтори еще раз. Как там, ты говоришь, иденрай?
– Юденфрай, Леонид Ильич.
Красиво, действительно. Но так немецкие духи должны называться, не французские. Типа «Лагерфельд»? Есть такие. Тоже что-то лагерное. Иосиссарионычу понравилось бы. Шутка. Шутка это была, но вслух же такую не скажешь. Никто ж не засмеется. Он-то временно ничего не разрешал. Это вам не Леонид Ильич.
Надо будет канцлеру Шмидту позвонить, спросить. Может, и закупим к Олимпиаде миллион коробков «Юденфрай». То есть «Лагерфельд». Чтобы иностранцев порадовать. Чтоб они женам чего с нашей Олимпиады домой привезли. Все толк будет. Может же и от Олимпиады какой толк получится.
А Августу Эдуардычу этому с его регатой я еще припомню. Он в протоколах-то пусть читает, как я Петю Шелеста прихлопнул. Взял и прихлопнул, никто и не пукнул. Шпротнику этому через год, говорят, шестьдесят пять? Ну и хорошо. Проводим на заслуженный отдых. Радиоприемник «Спидолу» подарим. Чтобы «голоса» слушал, она берет. И ящик «Рижского бальзама». А то и два ящика. Такой запах будет, что к нему до смерти самой никто близко не подойдет.
А в Латвии, мне сказали, уже сорок процентов русских? Вот мы им русского первого секретаря и сосватаем. Хоть Суслова. Который тут сейчас сидит передо мной и улыбается, как будто мы побеждаем. А мы в жопе полнейшей, товарищ Суслов. На восемь целых семь десятых отстаем. Председатель Президиума Верховного Совета СССР проигрывает в одномандатном округе вождю диссидентов академику Сахарову. Вообще не попадает Председатель в свой Верховный Совет. И где проигрывает – в Москве, в столице! А Сахаров – проходит. И что тогда скажет весь мир? Что зря Ленька Брежнев из Днепродзержинска уехал, лучше б на Днепровском заводе кузнечным цехом руководил.
А еще лучше – замглавного технолога. К сорока годам – трехкомнатная, к пятидесяти – семь соток. И никаких проблем. Десять ящиков водки, хватит на первую половину отпуска.
Правда, Суслов никакой не русский по сути. Он чеченец. Не смейтесь. Сейчас расскажу. Сам себе расскажу.
– Михал Андрейч, а сегодня какое число?
– Двенадцатое декабря.
Опять без «Леонида Ильича». Ну да ладно. Устал. Я устал.
А то не помню, что двенадцатое декабря. Вчера ж одиннадцатое было – Витин день рождения. Я ей цветов подарил. Охранники привезли. И палехскую шкатулку. Поцарапанную малость, но ничего. Старую, зато настоящую. Мне первый секретарь ивановский лет пять как прислал. А она не плакала. Жена-то не плакала. В первый раз за всю жизнь ни слезинки. Вот ведь как бывает.
– Значит, осталось два месяца?
– Два месяца. Чуть больше – два и две недели.
– И восемь с половиной сейчас?
– Восемь целых семь десятых, Леонид Ильич.
– А там еще Новый год и все такое. Все наши в запой уйдут. Значит, если так, Леонид Ильич Брежнев, первое лицо партии и государства, пролетает мимо Верховного Совета, а туда влетает прямо академик Сахаров? И все это происходит в городе Москве? Где заседает сам Верховный Совет, ЦК и все прочие остальные органы всесоюзной власти? Так?
Я не кричал. Куда мне кричать с моей дряхлостью? Семьдесят восемь, проклятый Чазов. Я просто хотел, чтобы Суслов нашел, че ответить.
Прошли времена, когда Россию просто не любили и делали вид, что боятся. Теперь ее демонстративно не уважают. Более того, только ленивый не лягает. И кажется, лев при смерти и ему уже не подняться.Как возникают империи? Почему государства объединяются в союзы? Какова здесь роль лидеров? В книге известного политолога Станислава Белковского даются ответы на эти и другие вопросы. Рассматриваются перспективы создания империи с Россией во главе. Во всей полноте даются характеристики российских лидеров и прежде всего президента Владимира Путина.
«Любовь провокатора» – собрание самых известных (на этот день) текстов Станислава Белковского. Публицистических, полупублицистических и художественных. Провокатор – это он сам, конечно. А пишет человек, которого многие считают ни много ни мало профессиональным провокатором, о нашей жизни после исчезновения России, банальности добра как центральной европейской идее, реставрации российской монархии, ликвидации Московского Патриархата, бремени обыденного существования и маленького человека. И сверх того – о любви и смерти как главных предметах его смутного интереса.
Станислав Александрович Белковский – один из ведущих политологов России, писатель и публицист, директор «Института национальной стратегии». Белковский хорошо знает политическую кухню: политтехнологом он работал со многими российскими и украинскими политиками. Он любит и умеет эпатировать публику, его тексты вызывают бурные споры, а порою и скандалы.Сейчас в России стремительно нарастает количество и масштаб всевозможных запретов, пишет в своей книге Станислав Белковский, – запреты охватывают все новые и новые сферы жизнедеятельности человека.
В своей новой книге Станислав Белковский, один из самых популярных российских политологов и публицистов, рассказывает о новом цикле русской истории, который начинается в 2017 году. В это время истекают 32 года предыдущего цикла, ведущего отсчет от 1985-го, когда к власти в СССР пришел Михаил Горбачев, провозвестник перестройки, кардинально изменившей не только Россию, но и весь мир. А за 32 года до этого, в 1953-м умер Сталин, что сразу же привело к глубокой либерализации советского режима.Чем же будет новый цикл, начавшийся в 2017 году, для России? Этот цикл, как пишет Белковский, будет связан с чередой случайных, важных, не прогнозируемых обыкновенными способами событий — «черных лебедей», по определению британского мыслителя Дэвида Юма.
В 2011–2012 годах на российском политическом поле появилось мощное протестное движение, которое зародилось накануне думских и президентских выборов. Символом этого движения стала белая лента. Что породило «белоленточную» оппозицию, прошло ли ее время или пик недовольства властью у рассерженных горожан еще впереди?Известный политолог Станислав Белковский тщательно исследует все аспекты современной радикальной оппозиции: состав участников, лидеры, источники финансирования. А его прогнозы — точны, как всегда.
«Он был медведь умный и не затем в берлогу залег, чтобы в бесплодных сетованиях изнывать, а затем, чтоб до чего-нибудь настоящего додуматься. И додумался. Дело в том, что, покуда он лежал, в лесу все само собой установленным порядком шло. Порядок этот, конечно, нельзя было назвать вполне «благополучным», но ведь задача воеводства совсем не в том состоит, чтобы достигать какого-то мечтательного благополучия, а в том, чтобы заведенный порядок (хотя бы и неблагополучный) от повреждений оберегать и ограждать.
Профессор Зоран Аврамович принадлежит к кругу очень известных сербских интеллектуалов, и на протяжении десятилетий он с успехом занимается политической философией и современной теоретической мыслью. Автор утверждает, что острой проблемой является сама современная демократия, ее двойственная природа, проявляющаяся, в том числе, в двуличии и «двойных стандартах». По большей части, речь идет о проблемах, которые западные демократии создают в других государствах, а не в своих внутренних делах. Навязывание «двойственных стандартов» неизбежно приводит к применению силы против демократически избранных народом правительств.В книге рассматриваются актуальные противоречия современной демократии на основе взглядов крупных теоретиков и мыслителей: Токвиля, Шпенглера, Поппера, Кина, Бобиа.Книга представляет собой значительный вклад в понимание современной западной демократии.
Эта книга о твоем городе. Столицы с их большими выборами, «Духlessами», миллиардами и мэрседесами далеко. Но здесь и сейчас тоже нужно выбирать власть. Как бы ты ни хотел, политика достанет тебя. Она проникнет в твою жизнь как вирус. Разговорами в курилке, листовкой в почтовом ящике, косноязычным студентом-агитатором. Прочти эту книгу узнай, как все начинается, погрузись «на дно» выборов. Обычно в начале произведения пишут «Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны», что бы тебе было интересней скажу сразу: Все персонажи имеют реальных прототипов, все события происходили на самом деле.
Для русских политика как множественность управления сродни катастрофы или как отмечал Салтыков – Щедрин «божьего попущения». Русский человек совершенно не терпит «семибоярщину» и относительно спокойно чувствует себя только при наличии одного политика или вождя во главе всего своего общества. Проблема в том, что мир тесен, ресурсы ограничены, а борьба за них только обостряется. Поэтому и подходы к политике могут быть разными.Писатель Дрю Миддлтон, например, о британцах писал так: «Британцы по самой своей сути политическая нация… Они рассматривают политику и правление как серьёзное, достойное, а главное – интересное занятие.
В сборнике статей рассматриваются проблемы развития многосторонней дипломатии в годы холодной войны: функционирование механизма Организации Объединенных Наций, в том числе в условиях кризисов и конфликтов, взаимодействие государств в рамках военно-политических блоков (СЕАТО, СЕНТО и ОВД), международных экономических и политических организаций, участие общественно-политических организаций и движений в борьбе за разоружение и запрещение ядерного оружия.Книга рассчитана на специалистов-международников, аспирантов, студентов и всех, кто интересуется историей международных отношений.
«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. ЕркимбаевПервый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года.
«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. ЕркимбаевПервый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года.
Когда «Сноб» напечатал первую колонку Арины Холиной, читатели расстроились: фу, пошлость! Прошли годы. Случились Крым и Сирия. Упали «боинг» и «аэробус». Взлетели евро и доллар. И оказалось: единственное, что волнует людей по-настоящему, – их тела. И как этим телам наладить отношения с другими телами. Людям не очень-то хочется знать про нефть. Они хотят знать, чего хочет женщина. И чего боится мужчина. И как между ними случается секс. И куда, наконец, он делся. Перед вами – книга Арины Холиной, главного секс-колумниста России.
Я была успешной телеведущей — в те времена, когда смотреть телевизор не было делом зазорным. Мой муж Алексей Козлов был успешным предпринимателем — со всеми атрибутами стиля, которого мы сейчас стеснялись бы. Все закончилось в один день, когда в нашу жизнь вошла тюрьма. Закончились внезапно друзья, связи и даже родственники. Закончились деньги, успех и новые платья. Начались тюремные очереди, поиск адвокатов, передачи, судебные заседания, путешествия по ближним и дальним зонам страны. Мы боролись — и победили.
Герои этой книги — люди, которые были в ГУЛАГе, том, сталинском, которым мы все сейчас друг друга пугаем. Одни из них сидели там по политической 58-й статье («Антисоветская агитация»). Другие там работали — охраняли, лечили, конвоировали.Среди наших героев есть пианистка, которую посадили в день начала войны за «исполнение фашистского гимна» (это был Бах), и художник, осужденный за «попытку прорыть тоннель из Ленинграда под мавзолей Ленина». Есть профессора МГУ, выедающие перловую крупу из чужого дерьма, и инструктор служебного пса по кличке Сынок, который учил его ловить людей и подавать лапу.
«Еретик!» — сказала церковь. «Хулиган!» — сказали чиновники. «Бесстыдник!» — сказали мещане. А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой. Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость — на горькую иронию зрелости. Неизменна лишь реакция на его тексты: «Он что, издевается, что ли?!» О нет, он абсолютно серьезен. Он врачует раны и бичует пороки, говорит о Боге и человеке, России и Америке, религии и истории. Перед вами — книга Александра Невзорова, который прячет свой трагический прищур за ехидной, бесстыдной и совершенно невыносимой улыбкой.