Зыбучий песок - [35]

Однако возвращался он в зал с дурным предчувствием. Арчин стояла там же, где и раньше. Правда, теперь ее заметил еще и Рили, который вполне обоснованно решил, что она гораздо привлекательнее прочих женщин, и настойчиво пытался пригласить на танец. Из его усилий ничего не вышло, зрители захихикали над неудачей, и это явно вывело его из себя.

«Бедняга. Кто, кроме сестер, годится ему в партнеры? Большинство молодых девушек здесь – с врожденным идиотизмом и не могут даже толком держаться на ногах.» С мрачным видом Рили оставил свои попытки, заметил сестру Вудсайд и направился к ней. Та хотела было ускользнуть, но встретив молящий взгляд Пола, со вздохом протянула Рили руку.

Через некоторое время Пол заключил, что Арчин просто интересно наблюдать за танцами, и что ее вполне можно предоставить самой себе. Он обогнул зал, подошел к магнитофону, и здесь, после унылого топтания с каким-то пожилым пациентом, к нему присоединилась Натали.

– Спасибо, что выбрался, Пол, – пробормотала она. – Еще полчаса, и все будет в порядке. Двадцать пар уже вовсю танцуют, скоро и остальные разойдутся.

– Мирза не собирался?

– Нет, после Рождества он на танцы не ходит, и я, честно говоря, рада.

– Почему?

– Женщины чуть не устроили из-за него драку. Тебя что, при этом не было?

– М-м: нет. Айрис уговорила уйти пораньше.

Натали кивнула.

– Мирза слишком красив, в этом вся беда. И, между прочим, прекрасный танцор:

Обещал заглянуть Холинхед. Будет с минуты на минуту.

К ним подошел какой-то мужчина и робко пригласил Натали на танец. Она кивнула Полу и ушла.

Некоторое время он просто стоял, не в силах заставить себя сделать необходимое – станцевать несколько танцев с разными женщинами. Минут через десять их почтил своим присутствием Холинхед, как они это между собой называли; он перебросился несколькими фразами с персоналом, но до пациентов не снизошел. Пол наблюдал за его появлением из противоположного угла зала, когда к нему подошла сестра Уэллс, нескладная даже в нарядном платье с голубыми розами.

– Телефон, доктор Фидлер. Ваша жена. Пройдите, пожалуйста, в ближайший кабинет.

«Айрис? Что ей понадобилось в субботу?» Недоумевая, он зашел в кабинет, закрыл дверь, чтобы не так громко звучала музыка, и поднял трубку.

– Айрис? – нейтрально сказал он.

– Что ты там делаешь? Я звоню домой, и никто не отвечает. Что у вас за шум?

– Танцы для пациентов.

– А-а. Слушай, забери меня отсюда.

– Что? Ты где?

– Умираю от холода на Бликхемском вокзале.

– Ну: может ты возьмешь такси?

– Слушай, не путай меня со своими больными, – язвительно откликнулась Айрис. – Если бы я могла попасть домой, я бы давно там была. Но я уезжала от Берты и Мэг в такой спешке, что забыла ключи.

Пол почувствовал пустоту где-то под ребрами.

«Вообще-то, наверное, можно. Натали прикроет, хотя очень не хочется ее просить.

Можно сгонять в Бликхем, отвезти ее домой и вернуться обратно – все это займет минут сорок. Но: черт побери, у меня нет ни малейшего желания.» – Пол, ты где? – резко спросила Айрис.

– Да, конечно: Понимаешь, это не очень удобно. Я сегодня дежурю.

– Без тебя – ну никак. – Слова ее были полны сарказма. – Большое дело.

Можно подумать, ты из врача превратился в пациента, так крепко они тебя там держат.

«О, Господи! Не хватало только, чтобы она узнала: Нет, просто глупая шутка. Но что делать, ехать или нет?» – Ты бы хоть предупредила заранее:

– Я сама не знала до четырех часов.

«Какая-то ужасная пустота в голове. Я могу придумать слова, но не могу их выразить. То, что я хочу сказать…» Дверь кабинета вдруг с треском распахнулась, и на пороге, тяжело дыша, возникла сестра Уэллс.

– Доктор, быстро!

– Что? – Пол закрыл рукой трубку.

– Рили. Беда.

– Сейчас, – быстро сказал он, и добавил в телефон. – Дорогая, тут неприятности.

Не вешай трубку, я сейчас вернусь.

– Не надо, – продребезжала Айрис. – В крайнем случае, разобью окно.

– Прости, я должен бежать.

Он положил трубку на стол, рассчитывая продолжить разговор, но короткие гудки неслись за ним вслед, пока он бежал от кабинета до зала.

«Теперь будет скандал, и я, как всегда, окажусь виноват, хотя, если бы знал, что она приедет, легко мог поменяться с кем-нибудь дежурствами…» Но все личные проблемы испарились в тот миг, когда он вошел в зал, где совсем недавно мирно шли танцы. Картина была четкой, как на фотографии.

Больные и сестры испуганно жались к стенам, и только две фигуры оставались в центре комнаты: сестра Вудсайд и Рили. Лицо девушки было белым, как мел.

«Не удивительно.»

Потому что Рили взял со стола бутылку, отбил дно и теперь стоял, выставив вперед зазубренный край.

Движение возобновилось. Натали выключила магнитофон. Сестра Вудсайд попыталась сделать шаг назад, но угрожающий взмах бутылкой заставил ее вновь замереть на месте. Олифант и несколько других санитаров стали пробираться среди застывших пациентов, надеясь выйти из поля зрения Рили и схватить его сзади. Но он разгадал маневр и принялся поворачиваться вслед за ними, описывая дугу, в центре которой находилась несчастная сестра.

Словно загипнотизированная, она поворачивалась тоже, оставаясь все время к нему лицом.